Дура! любить – стара.

– Други! любовь – cтapeй:

Чудищ старей, корней,

Каменных алтарей

Критских старей, старей

Старших богатырей...

29 января 1940

“Не знаю, какая столица…”

Не знаю, какая столица:

Любая, где людям – не жить.

Девчонка, раскинувшись птицей,

Детеныша учит ходить.

А где‑то зеленые Альпы,

Альпийских бубенчиков звон...

Ребенок растет на асфальте

И будет жестоким – как он.

1 июля 1940

“Когда‑то сверстнику…”

Когда‑то сверстнику (о медь

Волос моих! Живая жила!)

Я поклялася не стареть,

Увы: не поседеть – забыла.

Не веря родины снегам –

....................……………….

Тот попросту махнул к богам:

Где не стареют, не седеют...

.........................…………

............………….. старо

Я воспевала – серебро,

Оно меня – посеребрило.

Декабрь 1940

“Так ясно сиявшие…”

Так ясно сиявшие

До самой зари –

Кого провожаете,

Мои фонари?

Кого охраняете,

Кого одобряете,

Кого озаряете,

Мои фонари?

...Небесные персики

Садов Гесперид...

Декабрь 1940

“Пора снимать янтарь…”

Пора снимать янтарь,

Пора менять словарь,

Пора гасить фонарь

Наддверный...

Февраль 1941

“Всё повторяю первый стих…”

“Я стол накрыл на шестерых...”

Всё повторяю первый стих

И всё переправляю слово:

– “Я стол накрыл на шестерых”...

Ты одного забыл – седьмого.

Невесело вам вшестером.

На лицах – дождевые струи...

Как мог ты за таким столом

Седьмого позабыть – седьмую...

Невесело твоим гостям,

Бездействует графин хрустальный.

Печально – им, печален – сам,

Непозванная – всех печальней.

Невесело и несветло.

Ах! не едите и не пьете.

– Как мог ты позабыть число?

Как мог ты ошибиться в счете?

Как мог, как смел ты не понять,

Что шестеро (два брата, третий –

Ты сам – с женой, отец и мать)

Есть семеро – раз я на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,

Но шестерыми мир не вымер.

Чем пугалом среди живых –

Быть призраком хочу – с твоими,

(Своими)...

Робкая как вор,

О – ни души не задевая! –

За непоставленный прибор

Сажусь незваная, седьмая.

Раз! – опрокинула стакан!

И всё, что жаждало пролиться, –

Вся соль из глаз, вся кровь из ран –

Со скатерти – на половицы.

И – гроба нет! Разлуки – нет!

Стол расколдован, дом разбужен.

Как смерть – на свадебный обед,

Я – жизнь, пришедшая на ужин.

...Никто: не брат, не сын, не муж,

Не друг – и всё же укоряю:

– Ты, стол накрывший на шесть – душ,

Меня не посадивший – с краю.

6 марта 1941