Приоткроют мой высокий

Ненавистный лоб.

Измененная без нужды,

С венчиком на лбу,

Собственному сердцу чуждой

Буду я в гробу.

Не увидят на лице:

“Все мне слышно! Все мне видно!

Мне в гробу еще обидно

Быть как все”.

В платье белоснежном – с детства

Нелюбимый цвет! –

Лягу – с кем‑то по соседству? –

До скончанья лет.

Слушайте! – Я не приемлю!

Это – западня!

Не меня опустят в землю,

Не меня.

Знаю! – Все сгорит дотла!

И не приютит могила

Ничего, что я любила,

Чем жила.

Москва, весна 1913

“Идешь, на меня похожий…”

Идешь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала – тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти – слепоты куриной

И маков набрав букет –

Что звали меня Мариной

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь – могила,

Что я появлюсь, грозя...

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились...

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед:

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь.

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли...

– И пусть тебя не смущает

Мой голос из‑под земли.

Коктебель, 3 мая 1913

“Моим стихам, написанным так рано…”

Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я – поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

Моим стихам о юности и смерти,

– Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам,

Где их никто не брал и не берет,

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Коктебель, 13 мая 1913

“Солнцем жилки налиты – не кровью…”

Солнцем жилки налиты – не кровью –

На руке, коричневой уже.

Я одна с моей большой любовью

К собственной моей душе.

Жду кузнечика, считаю до ста,

Стебелек срываю и жую...

– Странно чувствовать так сильно

и так просто

Мимолетность жизни – и свою.

15 мая 1913

“Вы, идущие мимо меня…”

Вы, идущие мимо меня

К не моим и сомнительным чарам, –

Если б знали вы, сколько огня,

Сколько жизни, растраченной даром,

И какой героический пыл

На случайную тень и на шорох...

– И как сердце мне испепелил

Этот даром истраченный порох!

О летящие в ночь поезда,

Уносящие сон на вокзале...

Впрочем, знаю я, что и тогда

Не узнали бы вы – если б знали –

Почему мои речи резки

В вечном дыме моей папиросы, –

Сколько темной и грозной тоски

В голове моей светловолосой.

17 мая 1913

“Сердце, пламени капризней…”

Сердце, пламени капризней,

В этих диких лепестках,

Я найду в своих стихах

Все, чего не будет в жизни.