Не публицист и не философ,

         А просто Harlequin Jaloux,

         Вы – погрузили ряд вопросов

         В казуистическую мглу, —

         Вы томы утонченных мистик,

         Нашедши подходящий тон,

         Сжимаете в газетный листик,

         В пятисотстрочный фельетон.

         Корней Чуковский вас попрытче,

         Ю. Айхенвальд пред вами тих;

         Вы и не Нитче и не Фритче,

         А нечто среднее из них.

         Года вытягивая в строки

         Крикливых мыслей канитель,

         Вы – пестроногий, пестробокий

         Бубенчатый Полишинель.

1917

Москва

Первое мая

         Первое мая!

         Праздник ожидания…

         Расцветись, стихия,

         В пламень и сапфир!

         Занимайтесь, здания,

         Пламенем восстания!

         Занимайтесь заревом:

         Москва,

         Россия,

         Мир!

         Испугав огромное

         Становище

         Каркающих галок и ворон,

         Рухни в лес знамен,

         Рухни ты,

         Чугунное чудовище —

         Александра Третьего раздутая, литая

         Голова!

         Первое мая!

         Первое мая!

         Красным заревом

         Пылает Москва!

         Вольные, восторженные груди,

         Крикните в пороховое марево,

         В возгласы и оргии орудий,

         Где безумствуют измученные люди:

         «На земле – мир!

         В человеках – благоволение!

         Впереди – Христово Воскресение…»

         И да будет первое мая,

         Как зарево,

         От которого загорится:

         Москва,

         Россия,

         Мир!

         В лесе

         Знамен,

         Как в венце из роз,

         Храбро встав

         На гребне времен,

         В голубую твердь

         Скажем:

         – «Успокойтесь, безвинные жертвы:

         Христос

         Воскресе.