Вражду твою пусть Тот рассудит,

         Кто слышит пролитую кровь…

         Тебя ж, как первую любовь,

         России сердце не забудет!..

    Июнь или июль 1837

1-е декабря 1837

         Так здесь-то суждено нам было

         Сказать последнее прости…

         Прости всему, чем сердце жило,

         Что, жизнь твою убив, ее истлило

         В твоей измученной груди!..

         Прости… Чрез много, много лет

         Ты будешь помнить с содроганьем

         Сей край, сей брег с его полуденным сияньем,

         Где вечный блеск и долгий цвет,

         Где поздних, бледных роз дыханьем

         Декабрьский воздух разогрет.

    Декабрь 1837

Итальянская villa[6 - Вилла (ит.) – Ред.]

         И распростясь с тревогою житейской

         И кипарисной рощей заслонясь —

         Блаженной тенью, тенью элисейской

         Она заснула в добрый час.

         И вот уж века два тому иль боле,

         Волшебною мечтой ограждена,

         В своей цветущей опочив юдоле,

         На волю неба предалась она.

         Но небо здесь к земле так благосклонно!..

         И много лет и теплых южных зим

         Провеяло над нею полусонно,

         Не тронувши ее крылом своим.

         По-прежнему в углу фонтан лепечет,

         Под потолком гуляет ветерок,

         И ласточка влетает и щебечет…

         И спит она… и сон ее глубок!..

         И мы вошли… Всё было так спокойно!

         Так всё от века мирно и темно!..

         Фонтан журчал… Недвижимо и стройно

         Соседний кипарис глядел в окно.

         ? ? ?

         Вдруг всё смутилось: судорожный трепет

         По ветвям кипарисным пробежал, —

         Фонтан замолк – и некий чудный лепет,

         Как бы сквозь сон, невнятно прошептал:

         «Что это, друг? Иль злая жизнь недаром,

         Та жизнь, увы! что в нас тогда текла,

         Та злая жизнь, с ее мятежным жаром,

         Через порог заветный перешла?»

    Декабрь 1837

«Давно ль, давно ль, о Юг блаженный…»

         Давно ль, давно ль, о Юг блаженный,

         Я зрел тебя лицом к лицу —

         И ты, как бог разоблаченный,

         Доступен был мне, пришлецу?.