Первые четыре потребности присущи всякому животному, пятая типична для людей и предполагает пользование языком.
Основная причина, которую люди хотят выяснить, — это причина существования вещей. Философ хочет понять, почему существует бытие и не существует «ничто», но этот вопрос нисколько не крупнее вопроса обычного человека, гадающего, по какой причине сотворился мир и что было в мире до сотворения. Пытаясь найти причину, человек создает пантеон богов (или познает их, неважно — не хочу вдаваться в богословские тонкости).
Следовательно, просветитель, кроме всего прочего, знает, что, когда человек нарекает богов, он занят совсем не пустым делом. Просветитель знает еще, что вид и характер пантеона — это культурная условность, и о ее формах позволительно дискутировать, но сама по себе потребность в пантеоне есть природная потребность, поэтому она не обсуждается.
Ну вот, я определил, что такое в наше время «просветители». Если всех устраивает это определение, я причислю к ним самого себя.
От игры к карнавалу
Почему-то из дискуссии о Просвещении родилась дискуссия об игре. Честно сказать, это вызвало у меня раздражение. Мне привелось в предыдущем очерке высказать достаточно ординарную мысль: что одной из основных человеческих потребностей, наряду с пищей, сном, любовью и познанием, является игра. И вдруг эту мысль мне возвращают в качестве (как сказано в заголовке газеты «Репубблика» от 6 января) «эпохального высказывания Эко». Да, уж куда эпохальнее! Как это, никто до тех пор не обращал внимания, что дети, котята и щенята самовыражаются посредством игр? Что наряду с определением «человек — мыслящее животное» спокон веков бытует определение «человек играющий» (homo ludens)?
Средства массовой информации раз за разом открывают Америку через форточку. Хотя, поразмыслив, понимаешь, что открывать Америку через форточку — их основная миссия. Газета не может вот так, с бухты-барахты, призвать народ читать Данте. Газета должна дождаться, пока подготовят и выпустят какое-нибудь новое издание Данте и тогда, пожалуйста, верстай заголовок хоть на четыре полосы: «Интеллектуальная бомба. Алигьери опять рядом с нами». И это можно исключительно приветствовать, поскольку среди читателей есть и те, кто давно закончил школу (они о существовании Данте и думать забыли), и те, кто принадлежит к молодому поколению (они о Данте сроду не слыхивали, даже от своих учителей в школе). Равно как и Америка по представлениям этих людей находится на соседней улице. Время от времени невредно напоминать им, что до Америки бог знает сколько часов надо лететь, а в старые времена приходилось плавать на кораблике.
Ну ладно, возвращаемся к игре. Прочитав тот номер газеты от корки до корки, я нашел в большинстве статей сведения, указывающие на глубинное изменение людской природы на данном этапе развития человечества. Игра в качестве незаинтересованного опыта, полезного для тела и, как утверждали богословы, изгоняющего уныние, вызванное работой, опыта, несомненно изощряющего наш ум, такая игра всегда присутствовала в быту и в жизни, но как исключение. Игра была перерывом в изнурительном дневном старательстве, будь то тяжкий физический труд или философская беседа Сократа с Кебетом.
Одна из положительных сторон «felix culpa» состоит в том, что если бы Адам не согрешил, он бы впоследствии не оказался вынужден зарабатывать в поте лица своего хлеб свой, — то есть, слоняясь круглыми днями по Эдему, он так и остался бы великовозрастным обалдуем. Думаю, следует сказать спасибо змею.
Во всех обществах несколько дней в году отводится под сплошные игры. Это период, когда все позволяется; в нашей культуре он зовется карнавалом, а в других культурах он называется или назывался иначе. Во время карнавала все развлекаются безостановочно, но чтобы занятие это не превратилось в обузу, оно должно быть недолгим. |