— Немало, — буркнула Линда.

— Так и не уточнила, принимает ли он наркотики?

— При мне он дорожки не рассыпал. Единственный раз — те таблетки в машине, но с тех пор я их не видела. — Линда глубоко вздохнула. — Он, конечно, очень странный. Пьет. Абсолютно неконтролируемый. Похоже на героиновую реакцию.

— Зрачки?

— Зрачки часто расширенные. Но я не медик и не могу утверждать точно. Не удалось добыть его анализ крови?

— Мэтьюс — пациент частной клиники. Даже по федеральному запросу, для которого надо найти весомые основания, нам выдадут информацию не сразу. Линда, я совершенно уверен, что он не был на Карибах все эти три месяца, а болтался на мексиканской границе, налаживая поставки.

— Вполне возможно, так и есть. Ладно, Алекс, я сделаю все, что нужно. Но официально оформи.

— Хорошо. Завтра тебе привезут кое-что.

После разговора с шефом настроение Линды испортилось очень сильно. Пора признаться самой себе: ей слишком не хочется, чтобы Тони оказался виновен в том, в чем его обвиняют.

Линда так и не разобралась, почему он продолжает встречаться с ней. Узнав его поближе, она выяснила, что Тони ценит людей за их рабочие качества, за юмор, за умение развлекаться, но в общем и целом он не любит никого. Его интерес ужасающе непостоянен. Тони скользит по жизни, как фигурист по льду — разгон, вращение, пируэт, прыжок, — не обращая внимания на восторженную публику. В этом скольжении ему никто не нужен — не нужен настолько близко, чтобы привязаться к человеку.

А Линде он стал нужен, и она сама не заметила, как это произошло. Тони все-таки изменил ее жизнь, и стоило Линде представить утро после бурной ночи, когда Мэтьюс скажет ей «Детка, все было отлично, прощай», как ее затопила глухая тоска. Она отогнала ее усилием воли. Мэтьюс — это несерьезно. Он не способен влюбиться в нее, да ей это и даром не нужно.

— Ты что, влюбился? — недоверчиво спросил Редд, когда за Уайтлоу закрылась дверь.

— С чего ты взял? — Тони откинулся на спинку кресла и взял «паркер», чтобы было что крутить в пальцах.

— Да ты сам себя превзошел по альтруизму. Ты дал Дереку такие выгодные условия, о каких он и мечтать не мог. Общеизвестно, что подобные глупости люди совершают в состоянии тяжелой влюбленности.

Тони пожал плечами.

— Оливия, кто она? — Редд повернулся к миссис Хедж, флегматично просматривавшей бумаги.

— Линда Тайлер, финансовый консультант из «Майкрософта», рыженькая. Тони водит ее по ресторанам, — сообщила Оливия, не поднимая головы.

— Ты предала меня, несчастная, ты будешь казнена! — трагическим голосом провозгласил Тони и бросил в Оливию ручку. К счастью, не попал.

— И сколько это длится?

— Две недели, — не раздумывая сдала Тони Оливия.

— Ви, я… нет, я тебя не уволю. Я пошлю тебя вместо себя на аукцион в следующую среду.

— Тони, я ничего не понимаю в постмодернистском искусстве.

— Вот именно.

Редд хмыкнул и принялся набивать трубку.

— Приятель, я тебя знаю как облупленного. Если это длится две недели, то это серьезно. Ты уже уговорил ее переспать с тобой?

— Нет.

— А, в этом все дело.

— Вовсе не в этом, — разозлился Тони. Второго «паркера», чтобы бросить его в Редда, на столе не было.

— Да ладно. Я всю жизнь гулял с тобой по вечеринкам и видел твоих дам.

Все верно.