У меня гора с плеч. Я-то думал, что ляпнул что-нибудь другое, ужасное, зазорное, чего ни в коем случае говорить нельзя, чего я даже и не знал, а оно раз — и само вырвалось у меня, у пустозвона. Я прокашлялся. — Спасибо? Я так сказал? — Да! Так ты, чёрт побери, и сказал: спасибо! — Фред орал, хотя мы сидели на одной скамейке, впритирку. — Спасибо большое! — надрывался он. Я не совсем понимал, чего он взъелся. И пугался всё больше. Ещё чуть-чуть, и обдуюсь. Я не дышал. Мне страшно хотелось ответить правильно, впопад, но как угадаешь, когда неясно, что у него на уме. Спасибо. И заплакать тоже было нельзя. Тогда Фред распсихуется или станет высмеивать меня, а насмешки его, их вообще нельзя вынести. Я пригнулся к коленкам. — И что? — прошептал я. Фред застонал: — И что? Нет, я вижу, всё-таки ты идиот. — Нет, Фред, я не идиот. — А откуда ты знаешь? — Я задумался: — Мама говорит. Она говорит, что я не идиот. — Фред молчал. Я не решался взглянуть на него. — А про меня она тогда что говорит? — То же самое, — выпалил я. Я почувствовал его руку на своём плече. — Надо думать, ты не врёшь своему брату, — вымолвил он тихо, — пусть даже и сводному? — Я поднял глаза. Меня ослепил свет. И получилось, что солнечный свет полон звуков, со всех сторон прорезались высокие, громкие звуки. — Ты из-за этого злишься на меня, да, Фред? — Из-за чего? — Из-за того, что я сводный? — Фред показал на мой кулак, в котором я так и сжимал сдачу, монетку в двадцать пять эре, горячую и влажную, как пастилка, которую человек пожевал-пожевал и вынул. — Это деньги чьи? — спросил Фред. — Наши. — Он кивнул несколько раз, и мне стало жарко от счастья. — Возьми себе, — быстро сказал я. Пусть берёт монетку, мне же лучше. Но Фред просто сидел и рассматривал меня. Я снова забеспокоился. — Зачем говорить «спасибо», если тебе отдают твои же деньги?

У меня перехватило дыхание — как всё просто! — В другой раз головой думай, понял? — Да, — пискнул я. — Потому что мне не нужен брат, который ведёт себя, как говнюк. Даже если это всего лишь какой-то сводный брат. — Понял, — просипел я. — В другой раз буду думать. — «Спасибо» — говно, а не слово. Чтоб я такого больше не слышал. Усёк? — Фред поднялся, сплюнул, и тяжёлый коричневый плевок описал дугу и смачно шмякнулся на траву прямо перед нами. Я увидел, как на него накинулся отряд муравьёв. — Слушай, я пить хочу, — заявил Фред. — От этих ирисок теперь жажда.

Мы пошли обратно к Эстер, в палаточку в нише дома прямо напротив церкви Майорстюен, белого храма, настоятель которого не пожелал крестить Фреда, а потом и меня отказался, но это уже из-за имени.