Это был Бернард Олсон.

Доктор Бернард Олсон.

Ученый, которого, как говорили, убил Джеймс Реншоу за несколько дней до приезда Шофилда и его отряда на Уилкс. Должно быть, жители станции поместили его сюда.

Шофилд посмотрел на часы.

Одиннадцать минут.

И затем вдруг Шофилд вспомнил, что Реншоу говорил ему, когда он очнулся в его комнате, привязанным к постели. Когда Реншоу развязал Шофилда, он попросил его сделать что-то странное. Он попросил его — если у него будет возможность — осмотреть тело Олсона, а в особенности язык и глаза.

Шофилд тогда не понял, о чем могут сказать язык и глаза мертвого человека. Но Реншоу настаивал, что они докажут его невиновность.

Десять с половиной минут.

Мало времени. Надо выбираться отсюда.

Но, все же, Реншоу спас ему жизнь…

Ладно.

Шофилд поспешил в морозильную камеру и встал на колени перед коричневым мешком. Он сдернул его с тела.

Бернард Олсон смотрел на него холодными безжизненными глазами. Это был некрасивый человек — толстый и лысый, с полным морщинистым лицом. Его кожа была цвета слоновой кости.

Шофилд не терял времени. Он проверил сначала глаза.

Они были воспаленные, насыщенного красного цвета. Ужасающе налиты кровью.

Он обратил внимание на губы мертвого человека.

Рот был закрыт. Шофилд попытался открыть его, но челюсти были крепко сомкнуты. Разжать их даже на дюйм было невозможно.

Шофилд нагнулся ниже и раздвинул губы мертвеца, чтобы исследовать язык.

Губы разомкнулись.

У-ух, — Шофилд вздрогнул, когда увидел это. Он быстро сглотнул, чтобы подавить тошноту.

Берни Олсон откусил свой собственный язык.

Каким-то образом, перед смертью, Берни Олсон сильно сомкнул челюсти и крепко сжал их. Челюсти сомкнулись так сильно, что он откусил половину своего языка.

Десять минут, Достаточно. Пора идти.

Шофилд побежал к двери и по пути поднял с пола шлем Митча Хили.

Шофилд вышел из морозильной комнаты как раз в тот момент, когда Кирсти пробегала по внешнему туннелю уровня В.

— Мне нужно было взять парку, — сконфуженно сказала она. — Моя совсем промокла.

— Пошли, — сказал он, хватая ее за руку и направляясь к концу туннеля.

Когда они свернули в туннель, ведущий к центральной шахте, Шофилд услышал чей-то крик:

— Подождите меня!

Шофилд обернулся.

Это был Реншоу. Он спешил, как мог, на своих коротеньких ножках, по изогнутому внешнему туннелю к Шофилду и Хирсти. На нем была тяжелая синяя парка, и под рукой он нес толстую книгу.

— Какого черта вы делаете? — спросил Шофилд.

— Я должен был взять это, — сказал Реншоу, пробегая мимо Шофилда в направлении шахты, указывая на книгу.

Шофилд и Кирсти последовали за ним.

— Что, черт возьми, там такого важного? — крикнул Шофилд.

— Моя невиновность, — ответил Реншоу.

Снаружи станции шел сильный, почти горизонтальный снег.

Он бил в лицо Шофилда, рикошетом отскакивая от его серебристых очков, когда он с Кирсти и Реншоу вышел из главного входа станции.

Оставалось восемь минут.

До прибытия САС.

Белые вездеходы пехотинцев были уже находились у главного входа станции Умник и Рикошет стояли рядом с двумя мощными машинами, рассаживая ученых Уилкс в белый вездеход Рикошета.

План Шофилда был прост.

Вездеход Рикошета должен был служить транспортным средством. На нем помещалось шесть человек, поэтому там можно было разместить всех обитателей станции — Эбби, Ллевелина, Харриса, Робинсона и Кирсти — не считая Рикошета.

Умник и Шофилд должны были ехать в одиночку, охраняя вездеход с людьми, который направлялся на восток, надеясь на удачную попытку обойти машины САС, стремительно продвигающиеся к полярной станции Уилкс.