Дело это хлопотное. Надо было каждый день ходить за четыре километра в почтовое отделение, возвращаться и разносить колхозникам письма, переводы, газеты.

Пионеры стали думать, кому поручить такую нагрузку, и придумали: Непутевому Пашке — он не откажется. Ему, как члену совета, полагалось составить переходящий график и следить, чтобы пионеры по очереди заменяли почтальона. Он так и сделал. Но график часто нарушался: у одного нога «разболелась» как раз в тот день, когда пришла его очередь, у другого открылся «скоропостижный насморк», третий «забыл» о своей обязанности.

Паша не ругался, не грозил «вытащить» симулянтов и страдающих слабой памятью на совет отряда. Он заменял их — сам ходил на почту и доставлял корреспонденцию.

Через месяц график перестал существовать, а Паша превратился в постоянного почтальона.

После разбора сочинений на тему «Мой друг» ребята вспомнили и этот факт. А на другой день председатель совета отряда Вася Щекин объявил, что после уроков будет пионерский сбор.

Слушали отчет Строева о выполнении возложенной на него нагрузки. Паша говорил недолго и нескладно. О чем говорить? Все просто, буднично... Ну, ходил на почту... Ну, разносил письма... Продавал марки... Раз десять притащил на спине посылки... Восемь легких, а с двумя пришлось попотеть... Вот и все!

Но у ребят уже открылись глаза. Они представляли, что скрывается за скупыми словами Паши. Когда он закончил говорить, Щекин так подытожил его отчет:

— Будем разбираться с цифрами в руках! Четыре километра туда, четыре обратно, километр по деревне. Всего девять. Шесть месяцев в среднем по тридцать дней — сто восемьдесят. Помножим на девять — тысяча шестьсот двадцать километров! Их прошел Павел Строев, выполняя пионерское задание!.. Предлагаю вынести Паше Непу... Паше Строеву благодарность!..

Пионеры долго хлопали в ладоши. Так же одобрительно приняли они предложение Васи Щекина — сообщить в правление колхоза, что задание выполнено, что почтальон поправился и что пионеры просят снять с них нагрузку.

Неожиданно с возражением выступил Паша. На этот раз он говорил лучше.

— А зачем снимать нагрузку? Мы уже привыкли к ней. В колхозе и так весь народ занят... И потом я один могу продолжать: колхоз-то наш! Какая это нагрузка? Это работа для колхоза. И я еще вот что хотел предложить... Вспомните, как плохо у нас с выгоном! Коров гоняют по лесу чуть не за десять километров. Им и поесть некогда... А трава под боком стоит и вода рядом...

— Где? — крикнул Свахин.

— На острове! На Кленовике! — ответил Паша.

— Ты что, коров на лодке туда возить хочешь?

— Не на лодке... Я брод знаю. Там только в трех местах навозить песку — и коровы пройдут свободно...

Уже темнело, когда закончился сбор. Пионеры составили график почтальонов и решили завтра осмотреть и озеро, и остров, и Пашкин брод.

Шумной толпой высыпали ребята из класса. В коридоре они встретились с Алексеем Александровичем, окружили его и вместе вышли на улицу.

От школы к дороге были настланы мостки. Каблуки гулко затопали по доскам. Вдруг впереди грохнуло: кто-то упал. Его подхватили, подняли и со смехом побежали дальше. Еще один зацепился носком за доску и крикнул:

— Алексей Саныч! Осторожно!

Подойдя к опасному месту, учитель перешагнул задравшуюся кверху доску и подумал: «Надо завтра же сказать завхозу, чтобы приколотил». Алексей Александрович пошел дальше, но его остановил негромкий стук, раздавшийся сзади. Учитель обернулся. Над доской склонился Паша. В руках у него был камень. Паша вколачивал гвоздь...

* * *

Ширина озера Степанец достигала трех километров. Ближе к южному берегу зеленел молодой листвой остров Кленовик.

Паша привел отряд к тому месту, где между островом и берегом озера было метров сто пятьдесят.