Изменить размер шрифта - +
Они могут нам рассказать кое-что интересное».

 

20

 

 

Мы с Тимоти вышли из гостиницы и необыкновенно удивились, что уже совершенно светло. Облака или туман все еще облепляли горы, так что глядеть вдаль невозможно, но уже можно было осмотреться на две три сотни ярдов вокруг, и с каждой минутой все больше и больше прояснялось. Свежо и сыро, но горячий кофе сотворил чудеса.

Я спросила: «Имеешь хоть слабейшее представление, сколько сейчас времени? Я часы забыла надеть».

«Я тоже. Но в кухне были часы, примерно полпятого». «Хорошо, что они не разбились. Бедная фрау Бекер. Льюис уверен, что она ничего про это не знает, тем более она будет страдать, лишившись мужа на время».

«А блюда — навсегда».

«Что-то в этом есть. Ой, трава мокрая. Ужасно холодно, да?»

«Ну и что? Арчи Гудвину все нипочем».

«Ты-то спал хоть немножко!»

«Это точно. Тяжело тебе пришлось на крыше».

«Значит, не признаешь, что тебе пришлось тяжело, когда Шандор дал тебе в конюшне по башке? Слушай, пожалуйста, не иди так быстро! Трава скользкая, камни торчат, а ты несешь эту штуку! — Эта штука — пистолет венгра, с которым ребенок обращался с жуткой и восхитительной небрежностью. — Надеюсь, ты в них разбираешься?»

Он хмыкнул:

«Да это все очень просто. Это, между прочим, очень даже маленькая штучка. У моего деда был старый люгер, остался с первой войны. Я с ним охотился на кроликов. Ни разу не попал. Не представляешь, как трудно стрелять кроликов из люгера. Практически невозможно. Мои руки не запятнаны кровью, но если дело так пойдет, я ни за что не отвечаю. Скажи, что за скандал? Зачем он жег его руку? Хотел напугать и заставить говорить?»

«Нет. Это было личное дело».

«Да, помню, он говорил. Ты имеешь в виду, что они поругались в цирке или где-то еще?»

Я мотнула головой: «Шандор ударил меня». «Понял».

Я увидела, что его восхищение Льюисом переросло в идолопоклонство. Я смиренно подумала, что мужчины влачат существование на необыкновенно примитивном уровне. А я не придираюсь. В тот момент я на это тоже реагировала достаточно примитивно, это мне только теперь стыдно.

«В любом случае, делу это помогло. Информация сыпалась из него горохом. Ты чего-нибудь поняла?»

«Нет, — сказала я. Поскольку разговор включал Бекеров, Льюис говорил по-немецки. — Расскажешь?»

И вот мы шли через сырую серость, и он мне все пересказывал. Самое важное я уже знала — что Шандор спрятал наркотики по дороге на горе, в том месте, где мы с Льюисом срезали путь. Он пришел в гостиницу за несколько минут до нас и еще только рассказывал Бекеру про свои приключения, когда мы появились под окном. И Льюис успел услышать телефонный номер в Вене. Никаких трудностей с Балогом действительно не было. Он не только боялся Льюиса, но и надеялся на смягчение приговора, а Бекер брал с него пример. Сначала он пытался заставить Шандора замолчать, но когда понял, что все и так ясно, передумал. И из него полезли факты и имена. Они, конечно, знали не все, но полиция наверняка что-нибудь найдет, когда перевернет гостиницу вверх дном, и номер в Вене что-нибудь даст. Они, конечно, там могли забеспокоиться, когда заказанный разговор не состоялся, но вряд ли они готовы сняться с места со скоростью кочевых арабов, а Интерпол на руку скор. В любом случае, Интерполу уже хватит данных, чтобы нарушить эту сеть. Бели Шандор передавал товар через Югославию в Венгрию, уже можно нащупать и другой конец. Во всяком случае, так думает Льюис.

А чудно Тим со мной разговаривал. Не то чтобы свысока или по-опекунски, и не слишком он важничал, но я безошибочно узнаю интонацию, присущую даже наилучшим мужчинам, когда они позволяют женщинам лицезреть отблеск прекрасного Мужского Мира.

Быстрый переход