- Ты это серьезно? - спрашивал, хмурясь, Стогов.

- Да уж не до шуток.

- Я бы тебе не советовал...

- Отныне в ваших советах не нуждаюсь.

- Как знаешь... но учти, на бюро отвечать придется.

- Кстати, меня бюро послало в колхоз...

- Да уж в секретарях тебе не ходить после вчерашнего провала.

- А я пойду в заместители к Волгину. Или хоть рядовым.

Стогов долго и пристально смотрел на Песцова, пытаясь сказать что-то осуждающее, но вдруг неожиданно произнес:

- Пожалуй, это выход... Да! Волгин вышел из игры. За него останешься... Но помни вчерашнее и не зарывайся. Гони! - приказал он Лубникову и уже с отъезжающей телеги крикнул: - Чего надо - звони! И чтоб без этих самых... без выкрутасов!

31

Срезать кукурузу приехали Круглов и Петр Бутусов на самоходном комбайне. Еще издали приметили они, как оторопел Егор Иванович, - вышел на дорогу и стоял как вкопанный.

- Видал, какой суслик... чует, что за его припасами пришли, усмехнулся Круглов.

- Сейчас мы его раскулачим, - сказал Бутусов.

- Частный сектор! - кривил губы Круглов. - Я ему покажу, как плевать на правление.

Егор Иванович, чуя недоброе, преградил путь комбайну на краю поля. Комбайн остановился. Спрыгнул Круглов, вразвалочку подошел к Егору Ивановичу.

- В чем дело? - спросил тот.

- По решению правления колхоза мы приехали косить твою кукурузу, отчетливо выговорил Круглов.

- Оно недействительно, ваше решение.

- Почему?

- Хотя бы потому, что меня на него не пригласили, - ответил Егор Иванович.

- А мы не обязаны перед всякими отчитываться.

- В таком случае и я не обязан тебе подчиняться! Пусть колхозники решают на собрании...

За разговором подошли братья Никитины и стали поодаль.

- Отойдите с поля! - крикнул Круглов. И, обернувшись к Бутусову, сказал: - Бутусов, выполняйте приказ!

Бутусов включил скорость, затрещали ножи хедера, и комбайн стронулся. Егор Иванович стоял - ни с места.

- А ну, куркуль, прочь с дороги! - крикнул Бутусов, наезжая.

- Дави, гад... дави! - сжимая кулаки, сказал Егор Иванович.

Злобно осклабившись, как-то похохатывая, Бутусов медленно стал наезжать на Егора Ивановича.

- Батя! - крикнул Степка и бросился к отцу. - Ты что? Смерти захотел?

- Пусть давит, гад.

- Да что ты? Что ты?!

Вместе с Иваном они схватили отца за руки и отвели почти из-под колес.

- Пустите меня! Пустите, говорю!

Егор Иванович разбросал сынов и схватил увесистый булыжник:

- Убью гадов!

Круглое, увидев булыжник, отпрыгнул в сторону и в момент обогнал комбайн. Егор Иванович бросился было за ним, но его опять схватили сыновья...

- Батя! Да ты что? Перестань... Успокойся.

- Ах, гады! Ах, мироеды! - ругался он, но движения его становились какими-то вялыми, и наконец он затих, понуро опустив плечи.

А комбайн уходил все дальше по полю, и все длиннее становилась оголенная полоса на зеленом поле. И, глядя на эти юные стебли, еще только что шелестевшие на ветру, а теперь недвижно лежавшие на стерне, Егор Иванович тихо плакал, не вытирая слез...

На Бобосово поле Песцов пришел только пополудни. На стерне стоял грузовик; вокруг него орудовали с вилами бабы, навивали кукурузу. Егор Иванович безучастно сидел в стороне, курил. Увидев Песцова, он вроде бы очнулся, но продолжал недвижно с удивлением смотреть на него, как на неведомую диковину.

- Не узнаешь, что ли, Егор Иванович? - сказал Песцов, подходя.

- Матвей Ильич! Неужто вернулся?

- Как видишь.

- У нас остаетесь? Насовсем?

- Остаюсь...

- Матвей Ильич, дорогой! - Егор Иванович вскочил, засуетился. - Да вы садитесь. Вот хоть на камушек. Вернулись? Ну, спасибо! Обрадовали старика... Садитесь вот сюда.