Мы с Иркой заехали в студию, забрали нашего оператора с аппаратурой и отправились по названному адресу.

Навигатор привел нас на пустырь, с двух сторон огороженный серыми стенами шестнадцатиэтажек. Место неприятно напоминало то, с которого мы с Иркой случайно углядели взрыв учебной машины на автодроме: несколько покосившихся лавочек, проржавевшие трубы рукохода и полосы препятствий, поломанная доска перекидной качели…

На одной скамье сидела, картинно закинув ногу на ногу, девушка в зеленых джинсах и коротком широком свитшоте яично-желтого цвета. Наряд в сочетании с длинными лохматыми волосами, окрашенными в два цвета – рыжий и черный, делал ее похожей на початок кукурузы.

Кукурузная девушка курила, отводя правую руку с сигаретой далеко в сторону. Левую она вытянула по спинке скамьи и барабанила по серому трухлявому брусу ярко-желтыми акриловыми когтями, сделанными довольно давно: под массивными накладками уже видны были широкие провалы отросших розовых ногтей.

– Здрасьте, это вы Варвара? – спросила я, почти не сомневаясь в ответе.

Других людей поблизости не было, только какие-то собачки возились в кустах, и возрастом девица как раз подходила: на вид ей было лет двадцать пять. Со скидкой на общую неухоженность – возможно, как раз двадцать.

– Варвара я, Варвара… Здесь детский садик был когда-то, – заметив, как мы озираемся, сказала девушка с сигареткой. – Осторожней, там в траве бортик песочницы, не споткнитесь.

– С-спасибо, – прошипел Данила, как раз споткнувшийся.

Но свалился он удачно – успев в падении поставить камеру на лавку.

– Что, в самом деле телевидение? – удивилась девушка, посмотрев на кофр с логотипом телеканала. – Надо же… А я думала, развод какой-то, – она пыхнула дымом и подвинулась, освобождая место на скамье.

– И вы согласились с нами встретиться, думая, что имеете дело с мошенниками? – я не поняла этой логики.

Девушка пожала плечами:

– Интересно же, какие новые схемы развода работают, – она бросила окурок на землю, затоптала его.

Я обратила внимание, что ближние подступы к лавочке густо усыпаны однотипными окурками разной степени свежести. Похоже, Варвара тут частый гость.

– Так о чем речь? – она развернулась ко мне, опознав во мне главную.

Это было нетрудно: Ирка в данный момент со мной никак не конкурировала, глядя куда угодно, только не на Варвару. Я уловила обнадеженное бормотание подруги: «Глядишь, и второй найдется…» – и догадалась, что она отвлеклась на поиски пары для своего прекрасного бетоновазона. Должно быть, в советские времена это было стандартное украшение общественных пространств.

– Вы же дружили с Валентиной Гришиной? – ответила я вопросом.

– О-о-о… – Варвара тряхнула неопрятной шевелюрой.

Вблизи было видно, что ее двухцветные волосы – не модное омбре, а, наоборот, результат длительного пренебрежения услугами парикмахера. От природы рыжеволосая, раньше девушка красилась в черный, а потом перестала.

– Не, в такой телевизор я не хочу, – она резко выбросила руку, останавливая Даню, едва расчехлившего камеру.

Мой напарник замер, с простодушным ужасом рассматривая кривые желтые когти.

– А в какой хотите? – что-то мне подсказывало: торг тут уместен.

– Давайте так: я вам рассказываю про Гриву, но не под запись, без микрофона и камеры, – предложила Варвара.