– Давайте так: я вам рассказываю про Гриву, но не под запись, без микрофона и камеры, – предложила Варвара. – А вы меня за это позовете в программу «Выходи за меня». Как одну из невест, я имею в виду. В простые зрители я не хочу, на фиг надо, посмотреть я и дома могу, на диване.

– Думаю, это можно устроить, – я посмотрела на напарника – он ухмыльнулся и закивал.

Тоже знает, что усилиями стилиста, костюмера, гримера и осветителя в прекрасную принцессу на телеэкране можно превратить какую угодно замарашку.

А вот Варвара, похоже, не в курсе, что все лавстори в телепрограмме «Выходи за меня» постановочные, принцессы на час вовсе не становятся спутницами жизни олигархов и их богатых сыночков… Что ж, не нам просвещать наивную девушку.

– Ты тогда погуляй пока, мальчик, – Варвара, ориентированная исключительно на олигархов, пренебрежительным жестом отмела в сторону Даню.

– Коллеге там помоги, – попросила его я, кивком указав на Ирку.

Та, пригнувшись, как идущий по следу Чингачгук, петляла в бурьяне.

Напарник безропотно оставил аппаратуру на лавке и направился к нашей Чингачгучихе.

– Ну, спрашивайте, – разрешила Варвара и сунула в рот новую сигарету.

– Почему Валентина Гришина – Грива?

– Потому, что Валентина Гришина, – хохотнула девица. – «Гри» – Гришина, «ва» – Валентина, что непонятно? Школьная еще кличка. Ну, и волосы у нее всегда были длинные, черные – настоящая лошадиная грива, не то что у меня, – она подцепила прядь собственных пегих волос, встряхнула и уронила. – Мы, другие девчонки, ей завидовали, я даже одно время красилась в черный.

– Иван Полосухин тоже был вашим одноклассником?

– Нет, – Варвара помотала головой. – Ванька в параллельном учился, мы в «А», он в «Б». А что?

– Говорят, у них с Валентиной любовь была?

– Ха, любовь! – Варвара дернулась, как укушенная. – Была бы то любовь, Ванька бы ко мне не бегал! Он, конечно, паршивец, но все же не гад последний, не из тех, кому от девушки только одного надо, – она закашлялась, выталкивая из себя смешки и клубы дыма. – Ваньке и одного, и второго, и третьего, и поговорить! Вот для поговорить у него как раз Грива была, а для богатого набора поз – я.

Она снова затоптала окурок, покосилась на Ирку с Даней в зарослях и добавила:

– Я, кстати, вовсе не против была, у меня на Полосухина никаких видов не имелось. Кто он? Простой пацан из такой же нищей семьи, как моя, его родаки даже от армии отмазать не смогли, пошел на год на срочную, как последний лошара…

– А Валентина? Она тоже была не против ваших отношений?

– Кто, Грива? Да прям, «не против»! Она, когда узнала, такую драму устроила – бразильские сериалы отдыхают! Со мной поскандалила, чуть глаза не выцарапала, а Ваньку вообще бы, наверное, убила, да дотянуться не могла – он как раз в армии был, – Варвара улыбнулась злорадно, ей это воспоминание определенно доставляло удовольствие. – Рыдала, обзывала меня, с кулачками бросалась… Ну, я ей гриву-то проредила, волосенки повыдергивала.

– А дальше что было?

– А что могло быть дальше? Ушла Валюша, слезы и сопли размазывая, и больше я ее не видела, – Варвара хлопнула себя по коленкам и встала. – Теперь уже на похоронах посмотрю, какая она в гробу красивая будет… Эй, шавки! – она неожиданно ловко свистнула.

Кусты за полосой препятствия затряслись, и из бурьяна одна за другой вынеслись две болонки – кудлатые, счастливые, все в свежих репьях.