— Для чего же вы деньги копите?

— На черный день. Когда помру, чтоб было на что схоронить и помянуть по-людски.

— Уж, наверное, набрали?

— Да што ты? У нас в деревне на поминки все придут, даже детва; а какие еще на ноги не встали — тех принесут. Даже лежачих стариков накормят и напоят. Вот помочь не докличешься. А на поминки — всей оравой, вдесятеро больше, чем на свадьбу!

— Отчего так?

— Во чудной! На свадьбу подарок надо куплять, деньги давать! А поминки дармовые. На неделю вперед лопают и пьют. Так в нашей деревне завсегда бывало. У других так же…

— Любят ваши мужики выпить?

— Нынче бабы от их не отстают. Иные как ужрутся, до хаты своей не доползают. Свалятся где-нибудь под забором, потом дети волокут домой. Кто за руки, кто за ноги. С неделю в себя приходят, на квашеной капусте да соленых огурцах сидят с повязанными головами. Морды — ни в одну бочку не лезут, так опухнут. Зато покойного целый год добрыми словами вспоминают.

— Ребята! Чего тут болтаете? Там в палате драка! Пошли скорее! — позвала санитарка.

Шум, крики были слышны в коридоре.

— Кто там кипеш поднимает? — спросил Семка.

— На новенькую наехали.

— За что?

— Вылупалась!

Когда вбежали в палату, оторопели. Бабы устроили новенькой темную. Кинули на нее одеяло и били кучей.

— Живо по койкам! — крикнул Семка. — А то в клетки!

Больные нехотя отступали от новой бабы, та орала на все

голоса.

— Тебя не трогают! Чего воешь? Вставай! Иль добавки хочешь?

— За что вы ее обидели? — спросила санитарка.

— Иль не видишь? Дверь говном вымазала!

— А до того надела Надькин халат без спросу, обоссала его и в унитазе стирала!

— На обеде в тарелки всем плевала!

— Грозит, что ночью придушит всех как цыплят.

— Ты чего тут выступаешь? Зачем отрываешься на наших женщинах?

— Давай ее в клетку!

Больная с криком вскочила с пола:

— Не хочу в клетку!

— Тебя не спрашивают!

— Не пойду!

— Давай-давай! В другой раз умнее будешь! — смеялся Семка.

Больная плюнула ему в лицо, толкнула плечом в грудь.

— Пошли! — покраснел парень и поволок новенькую в клетку.

— Ром! У этой бабы сифилис! Попроси, чтобы убрали от нас!

— Не может быть! Она сдавала анализы. Это исключено! Ее оболгали. Никто не взял бы такую в больницу!

— Ромка! Нам плевать на все! Если не уберете эту суку, мы ее сами уроем! — пригрозили бабы.

Санитар поспешил к Бронникову.

— Чушь! Анализы чистые! Оболгали больную.

— Грозят ее убить!

— Ладно! Я сам с ними поговорю!

Пошел в палату, Ромка следом за Юрием Гавриловичем.

— Кто сказал вам о ее болезни? — спросил больных строго.

— Я говорю! Мой на ней зацепил. Хорошо, что с ним уже не жила. Но муж лечился от сифилиса. И мне по пьянке ляпнул. Мол, была б женой, как раньше, не поймал бы четыре креста! А теперь всю жопу ситом сделали из-за этой бляди! Ну, я ему в ответ, мол, бросай пить, козел!

— Хорошо! Проверю! — пообещал главврач и позвонил в больницу.

Там ему сказали, что такая не лежала.

Юрий Гаврилович позвонил в поликлинику, где лечился муж больной, решил уточнить. И подтвердилось сказанное.

Как быть? Что теперь делать? Но ведь вот она, справка — венерических заболеваний нет.