Она соизволила наконец заметить Эвелин и снисходительно улыбнулась ей.

— Так вы педагог школы? — Лицо Марджори приобрело скучающее выражение, было ясно, что она считает это занятие самым унылым и неинтересным на земле.

Эвелин молча кивнула в ответ. Рассказывать мисс Стамп о том, что она с детства мечтала стать преподавателем литературы, что она побеждала на соревнованиях в Кембридже, после чего ее пригласили преподавать в академию, было бессмысленно. Та, как и родители Эвелин, явно считала педагогов никчемными людьми, потому что им не платили больших денег, их работа не давала заметного положения в обществе, у них не было даже льгот. Мысль о том, что учитель, воспитывая молодые умы, получает не меньшее удовлетворение, чем юрист, защищающий закон, вряд ли приходила ей в голову.

Эвелин спокойно стояла, слушая оживленный разговор трех мало знакомых ей людей. Неожиданно, ее внимание привлекло знакомое название.

— Вы живете в загородном имении, которое называется «Вязы»? — рискнула она обратиться к Томасу Айвору. — Это большой дом вдоль дороги, ближе к Ротеру?

— Да, в этом доме, — коротко ответил Томас Айвор, надменно взглянув на нее с высоты своего роста.

— Вы там бывали? Очень красивое место, правда? — подхватила мисс Стамп. — Томас купил его около пяти лет назад. Я правильно помню, дорогой? — Мисс Стамп явно хотела показать, что их с Айвором связывают не только профессиональные интересы. — Насколько я помню, ты говорил, что это было в свое время прекрасное поместье, постепенно обветшавшее, — отсутствие хозяев никогда ни к чему хорошему не приводит, а они долгие годы там не появлялись, — так что бедному Томасу пришлось многое менять и внутри, и снаружи.

— Если вы покупали «Вязы» пять лет тому назад, то тогда хозяйкой имения была моя близкая родственница, — поспешно сообщила Эвелин, считая, что не помешает вызвать у Томаса Айвора интерес к ней. Из слов Кристофера Стампа она поняла, что ей предстоит часовая игра в вопросы и ответы, и вопросы будет задавать Томас Айвор. — Глория Грейвз. Она приехала из Канады специально, чтобы продать дом. Уверена, вы ее помните, если хоть раз встречались с ней лично. Она эффектная женщина и очень известная пианистка.

Он заметно насторожился. Может быть, ему показалось, что Эвелин хочет примазаться к известности Глории?

— О да, я прекрасно помню Глорию Грейвз. — Низкий голос Томаса Айвора звучал слегка напряженно. Неудивительно. Глория, не прилагая ни малейших усилий, сводила мужчин с ума. — А кем вы ей приходитесь?

— Она моя кузина со стороны матери, — ответила Эвелин, поежившись от его пытливого взгляда.

На лице Томаса Айвора появилось скептическое выражение.

— И как часто — или как редко — вы встречаетесь со своей знаменитой кузиной?

Эвелин спокойно улыбнулась. Мистер Айвор, видимо, воспитанный человек и не может прямо спросить, как может такое прекрасное, талантливое и романтическое создание, как Глория, быть кузиной такого обыденного и незаметного существа, каким себя считала Эвелин Лентон. В ней не было ни крошечки артистического дарования, к великому сожалению ее родителей!

— С тех пор, как Глория стала много гастролировать, мы видимся все реже и реже, — призналась Эвелин, — но мы по-прежнему считаем себя близкими людьми и стараемся поддерживать постоянную связь.

Это действительно было так.