Он был сейчас на той высоте, на какой
находятся люди в моменты самого величайшего просветления: видя утопающую, он
не стал рассуждать, каким способом лучше ее спасти и что посоветовать, чтобы
она выплыла, он просто поддался непосредственному чувству и кинулся в
стремнину, чтобы схватить в руки эту гибнущую драгоценную жизнь.
Все было в этот момент против него: и сама испуганная девушка, которую
он не видел более года и которой за этот год ежедневно внушали, что все в
мире тлен, суета, грех, что все, кто прежде ее окружал, тянули ее в
пропасть; и первозданная природа, окружающая их. Все вокруг было таким, что
позволяло, как выражаются поэты, ощутить присутствие бога: и обступившие их
могучие березы и сосны, устремившиеся в небо, и само лучезарное бездонное
небо, и шелест ветвей, и дуновение ветра, и загадочные шумы и шорохи, и
безмолвие дикого леса, и смолистый аромат, так напоминающий запах ладана, -
вся эта поэзия таинственного беспредельного леса легко могла внушить слабому
и впечатлительному человеку мысль о существовании какого-то незримого,
непостижимого и всемогущего существа.
И Юра, которым всегда владело чувство поэзии, тоже не посмел нарушить
очарование окружающего их мира холодными умственными рассуждениями.
- Если бы ты знала, - лишь воскликнул он во всей своей юношеской
непосредственности, - как я счастлив, что наконец-то нашел тебя!
И тогда Таня широко раскрыла громадные удивленные глаза и невольно
спросила:
- А разве ты... Разве ты искал?
Юра смотрел на нее так, как верующие смотрят на чудотворные иконы.
- Весь год, с первого дня, как ты исчезла, каждый день, каждое
мгновение...
И было так сказочно, так необыкновенно, так чудесно, что этот красивый
и умный юноша не забыл ее, что его слова не остались словами, что он верен
тому, о чем они почти никогда между собой и не говорили, что только
угадывалось в недосказанных речах и несмелых прикосновениях, - так все это
было необыкновенно и чудесно, что Таня заплакала чистыми, радостными и
облегчающими душу слезами.
И все вдруг пошло совсем не так, как предполагалось, как должно было
идти с точки зрения разума и логики. Не Юра стал спрашивать, убеждать и
просвещать бедную Таню, а Таня засыпала Юру беспорядочными житейскими
вопросами:
- Юрочка, откуда ты сейчас? Ты ничего не слышал о маме? Как ты узнал?
От кого?
И так далее, и так далее - о самом Юре, о Москве, о его поездке...
И Юра принялся рассказывать, как он был у ее матери, как нашел
Щеточкину, как вынудил ее поехать в Бескудниково, как попал затем в
Ярославль, как видел Таню в окне уходящего поезда...
- Так это был ты? Ты? - прервала Таня. - Так это тебя, значит, видела я
на перроне? А Раиса сказала, что это дьявол соблазняет меня. |