Неожиданно для себя она вспомнила о Марии-Терезе Буре, своей няне. Ники тогда было семь, а Марии-Терезе — юной француженке, поселившейся у них в доме, — семнадцать. Она была для Ники скорее сестрой, чем няней. Жизнерадостная, очаровательная и веселая, Мария-Тереза ходила с Ники на прогулку в сад почти каждый день. Она же водила ее и во множество других мест все те шесть лет, что ее родители жили и работали в Париже. Именно с Марией-Терезой она впервые отправилась в Лувр и увидела Мону Лизу и другие шедевры. Вместе они поднимались на Эйфелеву башню полюбоваться Парижем с высоты и убедиться, что Триумфальная арка, как говорила ее наставница, и вправду напоминает ступицу огромного колеса, от которой расходятся во все стороны спицы проспектов и бульваров.

Когда же мать возила Ники в Фонтенбло, Версаль или Мальмезон, совершая «исторические вылазки», как она выражалась, Мария-Тереза всегда сопровождала их и присутствовала при неповторимых уроках по французской истории, которые давала мать и которые никогда не бывали скучны и занудны, но всегда захватывающи и интересны. Именно к Марии-Терезе она льнула, когда родители были в отъезде по своим журналистским делам, именно ей она сказала, запинаясь, свои первые французские слова. Да, когда Ники была маленькой, Мария-Тереза была незаменимой. Она искренне любила ее, учила языку, рассказывала о Париже и французском образе жизни.

Они поддерживали тесную связь на протяжении многих лет и виделись каждый раз, когда Ники оказывалась в Париже. Мария-Тереза вышла замуж в двадцать три и год спустя родила сына. К сожалению, ее муж, Жан-Пьер, десять лет назад погиб в автокатастрофе в Мозамбике, где работал на стройке. Ее сын Поль, которому теперь двадцать один, тоже инженер, как отец, и совсем недавно женился.

«Надо будет позвонить ей, — подумала Ники. — Вот вернусь в гостиницу и приглашу ее пообедать на завтра. Надеюсь, она сможет». Мысль о том, что она скоро увидит женщину, которой некогда так дорожила, так много значившую для нее в детстве, приободрила Ники. Печаль отступила.

Погуляв по саду еще немного, Ники пошла обратно, мимо Жарден дю Каррузель и моста Искусств. Это был единственный металлический мост во всем Париже, он был ей хорошо известен, так как у отца была отличная картина Жака Буиссу, официального художника французского военно-морского флота.

Когда Ники подошла к набережной Малакэ, она заколебалась, стоит ли ей прогуляться вдоль Сены к собору Парижской богоматери или углубиться в улицы за набережной. Квартира, где они жили с Марией-Терезой, располагалась на одном из верхних этажей здания восемнадцатого века на острове Святого Людовика. Дом стоял в тени древнего собора, и Ники любила ту часть города. Она решила, что сходит туда, но позже.

Оказавшись на улице Бонапарта, она направилась в квартал Сен-Жермен. «Наполеон Бонапарт», — пробормотала она вполголоса. Это имя часто произносилось в их доме. Она услышала его совсем маленькой. Ее мать восторгалась Бонапартом и после многих лет исследований написала превосходную биографию великого генерала и первого императора Франции.

По мнению Ники, книга вышла замечательной, да и теперь она считает, что это лучшая книга ее матери. Портрет Бонапарта был в высшей степени правдивый и уравновешенный. Мать писала о нем современным доходчивым языком. Он представал обыкновенным человеком так же, как и Жозефина, его огромная страсть — единственная женщина, которую он по-настоящему любил. Но их отношения разбились о скалу его непомерного честолюбия; он развелся с ней для того, чтобы соединиться с другой женщиной и произвести на свет наследника трона.

По мнению матери, это роковое решение разрушило их жизни. Без Жозефины Наполеону изменила удача, а сама Жозефина умерла от разрыва сердца вскоре после его отречения от престола и ссылки на остров Эльбу в 1814 году.