|
Почтовый чиновник даже не стал взвешивать пакет. Это было привычным делом. Мсье Гир заплатил и вышел, теперь при нем был только портфель. Инспектор совсем заскучал. По случаю холода он за этот день выпил девять или десять стаканчиков рома. Однако деловой день мсье Гира на этом не кончился. Все с той же автоматической точностью он сел в автобус, вышел напротив редакции газеты “Матэн” и, зайдя туда, протянул листок бумаги и тридцать франков приемщице мелких объявлений, которая даже не взглянула на него, так как, очевидно, видела его тут уже много раз. На бульварах, против обычного, было пусто. Кое-где люди теснились вокруг жаровен. Асфальт побелел от инея. Мсье Гир шел враскачку, не замечая женщин, случайно касавшихся его на ходу. Он добрался до улицы Ришелье, вошел в редакцию “Ле журналь” и сунул в окошко для мелких объявлений приготовленный заранее листок бумаги и тридцать франков. Инспектору это надоело. Рискуя потерять Гира, он бросился к окошку, как только тот отошел, и показал свое удостоверение: - Дайте мне его объявление. Служащая, разумеется, передала ему листок. Красивым почерком на нем было написано: “Предлагается легкая работа, плата от восьмидесяти до ста франков в день, возможно совмещать с основной. Обращаться к мсье Гиру, Париж, улица Сен-Мор, 67”. Они снова оказались вместе у входа в метро “Бурс”, куда и вошли, один следом за другим. И вышли на поверхность у Порт д'Итали, все так же, один позади другого. Мсье Гир читал вечернюю газету. Инспектор со злостью смотрел на него. В трамвае они сидели рядом. Было семь часов пять минут, когда мсье Гир вышел из трамвая на конечной остановке в Вильжюифе и направился к своему дому, куда вошел с невиннейшим видом. Инспектор вошел вслед за ним, толкнул застекленную дверь привратницкой и проворчал, обращаясь к своему коллеге, который пил горячий кофе из кружки: - Ты что здесь делаешь? - А ты? Мальчишка готовил уроки на углу стола. Лампа горела тускло. Почтальон только что выложил на клеенку груду печатных изданий рядом с синим эмалированным кофейником. - Мсье Гир? - Как, ты тоже? Консьержка переводила взгляд с одного на другого, лицо у нее было измученное. - Вы думаете, это он, правда? Боже ты мой! Она заплакала. Послышалось нервное всхлипывание, исхудавшие руки уже задрожали. - Я боюсь!.. Не уходите... Я вот уже две недели умираю со страху... Сын поглядывал на нее из-за тетрадей. Девчушка сидела на полу. - Чашечку кофе? - спросил инспектор, явившийся первым. И налил своему сотруднику кофе. - Что тебя навело на его след? - Пластырь на лице... Потом его работа... Такие вот субъекты сулят уж не знаю сколько там в день за легкую работу и рассылают людям за пятьдесят - шестьдесят франков коробочку красок, которая двадцати не стоит, и шесть открыток для раскрашивания... Консьержка не скрывала разочарования. Первый инспектор встал и, казалось, заполнил собой всю привратницкую. Говорят, у него там окровавленное полотенце. Хотел бы я знать, что у него с лицом... Они не знали чем заняться. Один из них налил себе еще кофе. - Я боюсь на лестнице с ним встретиться, - задыхаясь, сказала консьержка. - Да он всегда на меня страх наводил. И на всех! - Он что, развлекаться никуда не ходит? - Разве только по воскресеньям. |
