В данный момент он ничем не мог помочь, так что отправился к Ягелло и его гостю.
Вопросы были заданы. Что это были за французские офицеры в шлюпке? Какие сигналы использовались приближаясь к Гримсхольму? Каковы правила высадки?
Ответов, однако, они получили мало: помощник капитана решил искать спасение в незнании и забывчивости — это якобы его первое плавание на «Минни». Допрашиваемый ничего не знал о Гримсхольме. Никогда не видел французов и ничего о них не помнил.— Пожалуй, оставлю этого мрачного парня на какое-то время, — сказал Стивен, просматривая судовую роль «Минни». — Пусть подумает, может быть станет более сговорчивым. Сейчас он упорно лжёт — по роли ходит на судне уже год и четыре месяца.
Всё равно хочу выпить кофе, запах которого слышу. Составите мне компанию?
— Благодарю, — сказал Ягелло, — но я уже глотнул утром в кают-кампании.
К собственному удивлению, Стивен обнаружил Джека за столом: побритого, розовощёкого и с аппетитом поглощающего завтрак.
— Ради всего святого, ты ещё не в койке? — воскликнул он.
— Я вздремнул в кресле Дрейпера, — ответил Джек. — Бодрит просто чудесно. Попробуй бифштекс.
— Спасибо, Джек, но сейчас мне бы хотелось чашку кофе с тостом. Нужно поскорее вернуться к пленному. Похоже, что обстоятельства захвата привели его в замешательство.
Но сначала позволь тебя поздравить со снятием «Минни» с мели. Просто величайшее достижение, честное слово.
— Нам помог прилив, — кивнул Джек. — Никогда бы не подумал, что эти несколько жалких дюймов — а больше на Балтике не получишь — возымеют такой эффект. Однако, этот пустяковый подъём случился в нужный момент. Ещё полчаса, и мне бы пришлось бежать, поджав хвост. Всё произошло тютелька в тютельку, уверяю тебя. Скажи, каковы новости о французских офицерах? Как чувствует себя юноша?
Стивен пожал плечами.
— Он всё ещё в глубокой коме, и боюсь, я был слишком оптимистичен прошлой ночью.
Физически раненый в хорошем состоянии, перевязка делает своё дело. Но сознание, возможно, покинуло его. Как бы то ни было, я надеюсь вскоре что-нибудь узнать о его попутчиках.
С чашкой кофе он отправился обратно к Ягелло, и вновь его ждал сюрприз. Кое-что произошло за время его отсутствия: имел довольный и несколько сумасшедший вид Аполлона — первобытного Аполлона, только что закончившего своё дело с Марсием.[4] Лицо же его было столь бледным, что губы казались жёлтыми.
— Он многое мне поведал, — Ягелло пододвинул для Стивена стул и положил на него подушку, — и, похоже, не соврал. Ему действительно не известно, что это за французские офицеры, потому что они всё время сидели в своей каюте. Формально судно приписано к Борнхольму, но и в Гримсхольм оно могло свободно заходить во время каких-то плаваний. Лишь капитан «Минни» был в курсе всех дел. Помощник видел, как французы спускали шлюпку, и говорит, что те оказались весьма молоды. Однако, это ничего не доказывает — французский полковник, даже генерал, может оказаться весьма юн. Что до Гримсхольма, то есть тайный сигнал, и во время их последнего визита таким был перевёрнутый флаг Гамбурга на фок-мачте, но с тех пор его могли изменить. Точно знал лишь капитан. Также он говорит, что никому не разрешалось сходить на сушу. Они должны бросить якорь недалеко от берега, предъявить бумаги на пристани и выполнитьразгрузку с помощью шлюпок. Они говорили только с французами, которые и получали их бумаги. Островок находится на дальней оконечности бухты и оборудован причалом.
По счёту это третий из подобных островков. Рисуй, насекомое! – уже обращаясь к датчанину.
Стивен взял схему и взглянул на неё.
— Пойдём, — сказал он, — стоит проверить эту информацию у более благоразумных и ответственных членов команды «Минни». |