Если и отправлять офицера, Джек бы скорее выбрал Фентона, прирождённого моряка. Но это бы выглядело явным проявлением неуважения. Колебался Обри недолго — дело было ясное. Никакие чувства не должны ставить под угрозу всё предприятие и жизнь Стивена.

— Извините, Хайд — сказал он, — но вы должны смотреть на эту ситуацию с позиции долга. Уверен, у вас ещё будет шанс проявить себя.Сам он вовсе не был в этом уверен. Джек понимал, что его слова не содержали ни раскаяния, ни утешения. И был рад, когда доложили о появлении по правому траверзу четырёх парусов.

Суда находились ещё далеко, под одними лишь марселями, но шли на сближение с «Ариэлем». И до того, как их удалось точно опознать, Джек попросил Витгенштейна и его помощников, надёжных мужчин средних лет с почти сотней лет на службе на всех, спуститься вниз. Он объяснил, что им предстоит выжать максимум из парусов и отвести «Минни» в Гримсхольм, имея «Ариэль» на хвосте. Им нужно будет поднять гамбургский и датский флаги. Они должны встать на якорь недалеко от острова — показал им рисунок — а затем отправить доктора Мэтьюрина на берег. Доктору предстояло вести все переговоры, и им стоит во всех мелочах следовать его приказам. Разговаривать по-английски около острова нельзя. Матросы внимательно слушали, и ему было особенно приятно видеть, как быстро и с пониманием они схватывали нюансы о манере судовождения и поведения морских купцов.

Джек в третий раз собирался пройтись по всем пунктам, когда Витгенштейн несколько вспыльчиво воскликнул:

— Да, сэр. Я понял, чай не салага. Да и пора уже нам подняться на борт и посмотреть как бриг управляется.

Джек наблюдал, как парни подвязывают свои вшивые куртки поясами и как быстро забывают о годах дисциплины, слоняясь по палубе, болтая, перегибаясь через поручни, жуя табак и сплёвывая, почёсываясь, тут и там развешивая свою одежду. «Минни»

никогда не была таким судном, которое на флоте бы назвали опрятным. Сейчас же выглядела просто плачевно.

К этому времени «Ариэль» смог обменяться сигналами с четырьмя судами на норд-весте.

Как Джек и предполагал, это оказались четыре транспорта, сопровождаемые «Эолом».

«Чертовски похоже на наседку с цыплятами», — подумал он, глядя на транспорты далеко в стороне и на ту точку на зюйде, где должен был показаться Гримсхольм. «Надеюсь, что это не сулит неудачу».

Не так давно пробили семь склянок, и песок в получасовых часах почти весь высыпался.

Несмотря на острое предчувствие надвигающейся опасности — ведь все вокруг знали, что предстоит «Ариэлю»— корабль был взбудоражен в связи с приближающимся обедом.

Обычное к этому часу оживление оказалось несколько ослаблено осознанием того, что они везут труп, а это плохая примета. Юный француз отдал богу душу и парусный мастер отправился, чтобы зашить тело в гамак вместе с двумя ядрами в ногах у покойного.

Офицеры с обычным старанием произвели полуденные наблюдения — наблюдения точные, которые показали, что Гримсхольм несколько ближе, чем получалось по навигационному счислению. Часы перевернули, пробили склянки, матросов свистали к обеду. К тому времени, как с ним будет покончено, остров уже покажется на горизонте.

Вскоре Стивен отправится на борт «Минни», чтобы начать постановочную погоню.

— Было бы неуместно сейчас предложить пообедать? — спросил доктор.— Вовсе нет, — ответил Джек. — Сейчас же отдам распоряжение.

Он наклонился к потолочному люку каюты и окликнул удивлённого стюарда:

— Обед на столе через семь минут. Икра и шведский хлеб, омлет, бифштекс, ветчина, остатки холодного гусиного пирога и откройте бутылочку шампанского и пару бургундского, того, что с жёлтой пробкой.