Бесполезно.

Ни свечи, ни даже лучины.

— Матушка-ведьма… — раздалось сзади тревожное. — Матушка-ведьма…

— Тут я, — сказала Стася, надеясь, что голос её звучит в достаточной мере строго. — А вы…

— Туточки… голова болит, — пожаловалась Баська. — А что…

— Мы где? — Маланькин голос едва слышно дрогнул.

— Понятия не имею, — честно ответила Стася. — Где-то на берегу.

— Стало быть, на торг повезут…

Тьма отозвалась многими голосами, взвыла, заскулила, заплакала.

— А ну цыц! — рявкнула Баська громко. — Ишь…

И нашла-таки Стасю, пробралась сквозь темноту, нащупала руку и сдавила тихонько.

— Небось, ваш ведьмак вас не бросит…

Может, оно и так.

То есть, конечно, Стася очень надеялась, что её не бросят. Бес ведь ушел. А кошки в этом мире, как она уже имела возможность убедиться, были не просто кошками. В общем, что-то подсказывало, что её всенепременно спасут.

Главное, чтоб в процессе не спалили вместе с этой халупой.

— …и князь опять же, — Баська теперь была рядом.

И Маланька с нею. Её дыхание Стася слышала в темноте.

— Батюшка тоже осерчает, — это она произнесла с той обреченностью, что была хорошо знакома Стасе. — Заругается потом…

— Потом, — решила Стася, — пускай ругаются.

Она все еще пялилась в темноту, и диво, та стала будто бы прозрачнее. Нет, не исчезла вовсе, но теперь это была не непроглядная тяжелая темень, но будто дым, сквозь который Стася могла видеть.

И видела.

Девушек.

Много девушек, которые сидели вдоль стены. Некоторые единственную лавку заняли, другие подле лавки устроились, кто на тряпье, кто на полу. Девушки жались друг к другу, тряслись и… и возле самой двери, на коленях у смутно знакомой девицы, устроилась Лилечка. Стася даже решила, что ошибается, но на плечо Лилечки взобралась Фиалка и издала пронзительный писк, словно желая привлечь внимание.

Вот ведь…

Точно спасать станут. И что-то подсказывало, что хорошо бы успеть до этого самого спасения, пока окрестности города не претерпели серьезного ущербу. А то ведь потом скажут, что снова ведьмы виноваты.

Стася подошла к Лилечке, и та протянула руку. Рука была теплой и хрупкой. А вот девица, на коленях которой Лилечка сидела, закрутила головой, пытаясь разглядеть хоть что-то.

— Это Стася, — сказала Лилечка, поерзав. — А это Лика. Она моя тетя… садись.

Стася подумала и решила, что предложение стоит принять. Все равно идей, как бы спастись, пока не было. Нет, наверное, будь она настоящей ведьмой, она бы сумела взмахом руки отворить дверь, а вторым — успокоить тех, кто эту дверь сторожил.

Превратила бы их в жаб там или еще в кого, или просто усыпила бы.

Но рука не чесалась, сила спала, а гениальные идеи и хитроумные планы не спешили самозарождаться. Поэтому Стася присела и подвинулась, чтобы места хватило всем.

— Это вообще кто? — спросила она, здраво рассудив, что лишнею информация не будет.

— Людоловы, — вздохнула на ухо Баська. — Мне батюшка сказывал.

— И мне.

— А мне никто не сказывал, — пожаловалась Лика. — И маменька заругается…

Она всхлипнула, но как-то так, без души, явно больше для порядку и чтобы от страдающей общественности не отделяться.

— А людоловы…

— Они людей ловят, — от Баськи пахло пирогами и еще почему-то черемухой.