Ох, не нравится мне всё это.

— Ну, во-первых, кое-что всё-таки мешает — мои чары. Всякий раз, когда ты будешь пытаться

рассказать, написать или ещё как-то дать понять, что ты — иномирянка, будешь терять сознание,

моя дорогая. Лучше потом, на досуге, поэкспериментируешь, — заметив, что я раскрыла рот,

спешно добавила ведьма. — У меня сейчас нет времени приводить тебя в чувство.

Рот я захлопнула — банально задохнулась от возмущения наглостью этой стервы.

— Во-вторых, даже если предположить, что Редфрит каким-то образом узнает правду, думаешь, он

станет с тобой возиться, искать способы вернуть тебя обратно, тратить время и магию?

Переселение душ — очень древнее колдовство, доступное единицам, а нашего короля едва ли

можно назвать мужчиной с большим добрым сердцем. Он жёсткий, а порой и жестокий правитель и

с подданными не привык церемониться.

Тиран, одним словом.

— Ему чуждо сострадание и уж точно ему будет безразлична судьба приблудной иномирянки. Узнав

правду, сразу он тебя, конечно, не убьёт, — вроде как обнадёжила меня ведьма. — В любом случае

дождётся наследника. А потом вполне может уничтожить ту, что его обманывала.

— И вас вместе со мной, — справедливости ради заметила я.

— И нас вместе с тобой, — склонив голову, признала Эдара. — Но тогда ты уже точно не вернёшься

домой. Я призвала тебя и я смогу отправить тебя обратно. Просто дай мне немного времени,

Даниэла.

— Почему я должна верить тебе на слово?

— А у тебя нет выбора, милая, — усмехнулась интриганка. — Как его не было и у меня. Мы обе

заложницы ситуации, спровоцированной моей миарой.

Решив, что обматерить, послать и проклясть ведьму я смогу и позже, скрипнула от бессильной

злости зубами и поинтересовалась:

— Так что с ней стало?

Эдара резко вздохнула, судорожно закусила губу. Было видно, она тщетно пытается справиться с

волнением и вернуть себе невозмутимость, которой только что козыряла.

— Я… не знаю. Но обязательно выясню! — воскликнула порывисто, прежде чем я её всё-таки

обматерила. После чего заговорила быстро, выталкивая из себя слова, добавляя моей черепной

коробке новые трещины и сколы.

Оказывается, сегодня утром камеристка Даниэлы обнаружила свою госпожу в спальне на полу

мёртвой. Ну или не совсем мёртвой, так как примчавшейся на крик служанки Эдаре удалось

«поймать» душу воспитанницы прежде, чем та покинула её тело и бренную землю.

— Теперь она здесь, у меня возле сердца. — Эдара прижала руку к груди, прикрыв ладонью кулон с

массивным тёмно-зелёным камнем, в сердцевине которого мерцали и переливались чёрные и

золотые песчинки.

Симпатичное пристанище для души.

— Зачем же было притаскивать сюда меня, если у вас на шее висит побрякушка с душой вашей

воспитанницы? Запихните её обратно в тело, оно ведь целое, и нет проблемы.

Я осмотрела ноги-руки, опустила взгляд на чужие окружности, убеждаясь, что всё с этой оболочкой

в порядке, и только тут поняла, что ещё не видела временно своего лица. Интересно, какая теперь

я?

Но в зеркало посмотреться ещё успею. Сейчас куда важнее получить как можно больше ответов.

— В этом-то и заключается самое интересное.