Квак, я смогу наконец остаться одна и привести в порядок мысли.

Ещё одни двери, ещё один зал, и «лягушонок», развернувшись к моим фанатам, провозгласил:

— Её величеству необходим отдых перед пиршеством и Тёмным обрядом.

Что, обряда в церкви им было мало?

Вопросы продолжали множиться. Боюсь, у меня действительно скоро голова взорвётся.

Неприязненно взглянув на слугу, придворные начали кланяться и опускаться в реверансах, при

этом ещё умудряясь грациозно пятиться. Видимо, поворачиваться к королеве филейным местом

здесь было не принято.

Допятившись до выхода, они наконец исчезли, и я облегчённо выдохнула. Мой провожатый толкнул

двери, расписанные золочёным узором, и мы оказались в небольшой комнате — что-то вроде

дамского будуара или гостиной.

— Спасибо, что помог от них избавиться, — искренне поблагодарила я малыша.

Он обернулся и округлил свои и без того большие навыкате глаза, отчего те, казалось, сразу заняли

пол-лица.

— Ваше величество, мой долг служить вам. Для меня честь и радость… и… — залепетал, явно робея.

— Как тебя зовут?

А вот теперь он хлопал глазами, быстро-быстро, и выглядел, мягко говоря, растерянным.

— Я ваш покорный слуга и раб, ваше величество. У таких, как я, не бывает имён.

— Что значит не бывает имён? Имена есть у всех.

«Лягушонок» потупился и, густо краснея (яркий румянец смотрелся очень необычно на зелёных

щеках), тихо проговорил:

— Другие презренные называют меня Кролеоном.

Презренные? Судя по ощущениям, у меня по затылку только что пробежала первая трещинка.

— А как насчёт Лео? Каюсь, у меня ужасная память на имена и с детства привычка их сокращать.

Кролика… Кроля… в общем, твоё полное имя я вряд ли запомню — точно не с первого раза, а вот

Лео запросто.

Малыш резко вздохнул, взволнованно и как мне показалось чересчур растроганно.

— Ваше величество, я ведь просто раб и слуга…

— Ты Лео, — мягко поправила его я.

— Лео, — эхом отозвался он, снова кланяясь, как будто спешил спрятать вновь полыхнувший на

щеках румянец.

— Приятно познакомиться, Лео. Я — Даниэла.

Поняв, что последнее уточнение было лишним, выпрямилась и, добавив в голос величественных

ноток, проговорила:

— Я хотела сказать, Даниэла — королева.

— А я ваш покорный слуга, — снова затянул он свою песню.

Продолжая кланяться и расшаркиваться, Лео проводил меня в спальню, где вовсю хозяйничали

летающие милахи, очень похожие на тех, что осыпали нас с Редом возле церкви крупой и

лепестками.

Две феи порхали над разложенным на кровати пышным платьем, щедро посыпая его какой-то

мерцающей пыльцой. Другая сосредоточенно рылась в резной шкатулке — одной из многих, что

громоздились на туалетном столике. Заметила ещё одну крылатую красавицу, составлявшую цветы

в вазе и что-то негромко напевавшую. Такое же мелодичное пение доносилось из смежной комнаты,

дверь в которую была приоткрыта.

При виде меня феи дружно ахнули и застыли.