Изменить размер шрифта - +
Хотелось как можно скорее вырваться

из этого непроглядного мрака, вдохнуть свежий воздух, осознать, что всё хорошо.

 

Я просто брежу. Всё это происходит не на самом деле. Надо скорее очнуться, прийти в себя. Ещё

немного, и открою глаза. Ну же, ещё…

 

Пискнула, почувствовав, как обо что-то зацепилась, а потом закричала громко, пронзительно,

осознав, что падаю. В эту треклятую тьму, казалось, поглотившую меня и моё сознание.

 

В себя пришла от чьей-то возни и приглушённых голосов. Вернее, это мне они казались

приглушёнными, будто доносились из-под толщи воды, но судя по интонациям, эти люди были явно

чем-то возбуждены или взволнованы, а потому говорили громко.

 

— Давайте, поднимайте её! Скорее! — звучал властный бас.

 

— Она приходит в себя! — вторило ему женское, слегка истеричное восклицание.

 

— Так быстро не должна, — заявила другая женщина, чей голос показался мне смутно знакомым, и

в то же время я понимала, что совсем её не знаю.

 

Да что же происходит-то?!

 

Я вообще не видела лиц. Не понимала, где нахожусь и куда меня волокут. Мир вокруг казался

скоплением блеклых пятен, наползавших друг на друга и мешавших понять, что со мной и где я.

 

Неужели всё ещё брежу? И не надоело…

 

— Экипаж уже подан, мой господин, — всё тот же робкий девичий голос.

 

— Нет времени на экипаж! Отправляемся порталом! — пробасил бас.

 

Ну то есть неопознанный мною тип с властным, низким голосом. Прямо как у моего отца и Петра

Великого. Тьфу ты! Старшего. Петькиного отца.

 

— Церемония должна состояться до того, как она окончательно придёт в себя, — заявила знакомая

незнакомка, и мне очень захотелось прийти в себя.

 

Увы, не судьба. В следующий момент меня ослепило вспышкой, такой ярко-пронзительной, что,

наверное, я так до конца своих дней и продолжу видеть пятна, больше похожие на выгоревшие на

солнце заплатки ткани. Пол под ногами дрогнул, словно тая, а в следующую секунду обнажённые

плечи обдало прохладой.

 

В нос ударил запах благовоний, резкий и удушающий, как если бы я вдруг оказалась в каком-нибудь

православном храме. И музыка, лившаяся отовсюду, была соответствующая: тягучая, заунывная.

Она протягивалась по коже вместе с колючим холодом — от него по телу бежали мурашки.

 

— Скорее, скорее, — шептал кто-то совсем близко.

 

Я продолжала перебирать ногами, почему-то не способная остановиться, воспротивиться. Пыталась

моргать, чтобы прогнать эту назойливую хмарь, вуалью наброшенную на глаза, — не получилось.

 

Тело не слушалось, мысли путались. Единственное, что удавалось, — это улавливать обрывочные

фразы.

 

— Ваше величество, — раболепное, подобострастное. — Вот ваша невеста. Леди Даниэла.

 

Я — Даниэла. Не скажу, что леди, но имя точно моё. И с каких это пор Петю величеством

величают?

 

Мысль оборвалась, когда мою ладонь обхватили крепкие мужские пальцы. Чужое, незнакомое

прикосновение. Вздрогнула, когда наши пальцы переплелись: мои — ледяные, его — обжигающие,

но вырвать руку так и не смогла. Тело по-прежнему оставалось мне непослушным.

 

Мгновение, и начавшие было расползаться пятна вдруг стали густыми чернильными кляксами. В

голове противно загудело и, казалось, продолжало гудеть целую вечность, пока сознание не

взорвалось от раскатистого голоса, эхом прокатившегося по храму, ну или где я там оказалась:

 

— Согласен ли ты, Редфрит Галеано Третий связать свою жизнь и свою судьбу с девицей

непорочною Даниэлой-Бланкой-Федерицией пред живыми и мертвыми, пред богами и смертными?

Здесь, в этот час и на веки вечные.

Быстрый переход