Миранда молчала уже почти двадцать минут.

„Ты что-нибудь слышишь? — спросил наставницу Журбин. — Кто ее зовет, куда она несется?“

„Тебе ответить, что я думаю или поберечь твою симпатию?“ — саркастически усмехнулась диверсантка.

„Не надо паясничать, момент не тот“.

„Согласна. Думаю, Тамара нас ведет туда, где нас не ждет ничего хорошего, Сеня. До этого детка оживала лишь однажды и тогда чуть не притопала к Кордону“.

„Ты думаешь, ее опять активировала и заманивает какая-то кукла?!“

„А черт ее знает. Мне колдовство, Журбин, не преподавали. Тут мы с тобой — на равных“.

Тамара шла через тайгу уже почти полтора часа. Если Журбин к ней обращался, оборачивалась с умоляющей улыбкой и просила не мешать:

— Я слушаю, Сенечка. Не сбивай меня, пожалуйста.

„Сенечка“, твою дивизию, — вредно фыркала Миранда. — Хорошо хоть не „сюси-пуси-пупсик“!»

Журбин знал, что напарница чувствует, как пылают его щеки, и помалкивал. Отбрехиваться от очевидного в одном теле — глупо.

Тамара неожиданно вышла на тропинку. Ровно в том месте, где на противоположной стороне, в разросшейся сочной траве стоял огромный камень.

«Я знаю это место!» — воскликнул Сенька и тут же прикусил язык. Он не понял, радоваться обстоятельству — хоть что-то знакомое в этом мире он уже встретил! — или бежать куда глаза глядят!

На противоположной стороне полузаросшей дорожки стоял валун, покрытый древними, едва различимыми письменами. Три года назад этому (или не этому, а похожему?!) булыжнику отвешивали поясные поклоны охотники, что вели Журбина на родовую поляну рысей! Булыжник преграждал путь. На поляне Арсения-Миранду ждала шаманка Фаина. В тот день Арсений выдержал нешуточное испытание: колдунья попыталась разлучить его с бета-интеллектом. «Работала» так жестко, что было непонятно — она собралась выковырять из тела парня «икотку» или ей без разницы — кого оттуда вытянуть — настоящего владельца тела или принятый разум?!

Тогда Журбин уцелел как личность только чудом. Миранда тем же чудом не растворилась в небытие.

Фаине, казалось, было важным лишь одно — очистить тело от вселившегося «дополнения». Она — не выбирала. Работала на уровне, который понимала.

…Тамара ринулась к камню, как к родному! Подбежала, огладила его руками, оглянулась к Журбину, приглашая и его разделить радость — мы дошли, мы там где нужно!..

Журбин стоял как к месту пригвождённый. Миранда молчала. Она ведь тоже п о м н и л а. Перейти через дорогу, приблизиться к камню их не могли заставить даже выстрелы в спину.

Ноги Арсения-Миранды уже разворачивались в обратную сторону. В мире, где Таисия Пучкова продолжает работать в московском подсекторе напарникам ничто не угрожало: Таисия Пучкова могла служить своеобразным признаком нормы — если она продолжает работать в прошлом, в московском подсекторе, в этом мире царит идиллический временной порядок.

«Полнолуние длиться три дня, Журбин. Возвращаемся к оврагу. Спускаемся. Пробуем вернуться в свою параллель к друзьям, у них проблемы», — Миранда всегда умела определять последовательность задач. Напарники нашли безопасное место — они могли остаться здесь, могли жить дальше, не опасаясь преследований. Могли даже подобрать носителя для Миранды…

Но они оставили друзей в оцепленном районе.