„Да, — ошарашенно таращась на девушку, подтвердил Журбин. — И ее попытки становятся все настойчивее и сильнее. Она — стучится!“

Арсений поморщился, назойливость Тамары уже доставляла ему неприятные ощущения…

— Пожалуйста…, - пробормотал Арсений и поморщился. — Пожалуйста, не надо…

— Что не надо? — улыбнулась девушка.

— Не пробуй залезть в мой мозг!

Гладкий девичий лоб на секунду нахмурился, тут же морщинки расправились, и Тамара снова улыбнулась:

— Этика ментальной неприкосновенности! Да? Я правильно поняла?

„Ну вот, — раздался в голове Арсения печальный голос наставница. — Наша девочка разобралась и с этим. Поговори с ней, Сеня. Кажется, это проклюнувшееся чадо нужно просто п о п р ос и т ь. Она пока не слишком понимает: что можно, что нельзя“.

Но просить Тамару не пришлось. Улыбка девушки сделалась смущенной:

— Прости, — сказало чудо из чудес. — Мне казалось, что мы — вместе, и я могу быть с вами.

Миранда пользовалась мозгом носителя долго. Диверсантка отточила мыслительные способности носителя до превосходного состояния.

„Осторожней, Сенька! — прозвучал в голове Журбина окрик наставницы. — Ты не можешь читать ее мысли, а я боюсь, что девочка уже начинает тобой манипулировать! Смотри, как ресничками порхает виновато, а ты-то и повелся!“

Журбин не знал, чему верить: тому, что очнувшийся интеллект первозданно чист и невинен или Тамара и вправду уже полностью совладала с реакциями и знаниями, готова использовать и женское коварство — чары и опыт, полученный через пришелицу?!

Журбин запутался. Если бы не ситуация…, Арсений мог бы считать себя счастливейшим из смертных! Он давно приказал себя забыть о чувствах к девушке, с которой его обручили на колдовском ноже! Которая ему снилась, грезилась!

Но вот когда случилось невероятное: спящая принцесса вдруг очнулась! он растерялся. А Миранда просит его быть настороже.

„Хорошо хоть с мимикой еще не научилась справляться, — бубнил в Сенькиной голове голос наставницы. — Пока ее можно как букварь читать…“

Вытянутое личико Тамары и в самом деле выдавало ее чувства: обиду, растерянность, желание быть близкой…

„А может быть наоборот — хитра наша красотка до невероятности, — продолжала разбираться диверсантка. — Включила дурочку, напропалую глазки строит…“

„Хватит! Прекрати!“

„Чары, Сеня. ЧАРЫ. Кто-то из нас должен оставаться трезвым“.

„Да замолчишь ты или нет!!“

В голове Журбина кометой промелькнула мысль: „Ну вот. Она — добилась. Мы поссорились, мы разобщены…“ Но диверсантка выполнила просьбу — перестала делиться догадками-предположениями.

А Сеньке стало стыдно. Он смотрел на розовое девичье ушко чуть отвернувшейся Тамары. Девушка к чему-то прислушивалась.

— Ты слышишь? — спросила она Журбина.

— Нет. А что?

— Меня зовут… Мне…, нам надо идти.

Продолжая глядеть в глубь леса, Тамара слегка согнула ноги в коленях, слепо нашарила лямку рюкзака, лежащего на земле и у м е л ы м движением забросила его на плечи. Если бы Журбин не знал, что пару месяцев назад эту девушку кормили с ложечки, он был бы в точности уверен, что шагает вслед за опытной туристкой!

Тамара шла вперед, как будто придерживаясь некой путеводной нити. Смотрела прямо перед собой, легко преодолевала препятствия: перелезала через покрытые мхом поваленные стволы деревьев, перепрыгивала ямки, пробиралась под еловыми лапами.