— Ну, тогда, может… «Попутчицы любви»?

— Здорово! — выдохнула Люська. — Я всегда говорила — с твоими-то мозгами! Так и назовем нашу контору: «Попутчицы любви». Кто захочет — намек поймет. А кто не захочет, тот попросту дурак, и нам не нужен!

И она заказала для агентства роскошную вывеску, украшенную огнями и купидонами. «Попутчицы любви» стали видны со всех концов Остоженки и по Люськиному замыслу должны были служить для одиноких женщин своеобразным маяком в море мужских ловушек.

Затем Люська окончательно разорила свой банковский счет, закупив множество лицензий и устроив нашему агентству грандиозную рекламу в прессе и на телевидении. Мы стали предлагать доступ к каталогу, размещение анкет клиентов на сайте в Интернете, в базах данных партнерских агентств, услуги электронной почты, прием и отправку писем, организацию встреч и сопровождения приезжающих женихов, вечеров знакомств с женихами, организацию брачных туров, поиск девушек по заказам западных брачных агентств, услуги переводчика, фотографа, юриста. А самое главное по настоянию Люськи во всех рекламных объявлениях присутствовала скромная, но интригующая строка: «Помогаем в сложных любовных ситуациях, разрешаем неразрешимое». Я высказывала опасение, что, обещая «разрешить неразрешимое», мы тем самым замахиваемся на невозможное. Но Люська отметала все возражения, с жаром доказывая, что невозможное для нас просто не существует.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанское! — парировала она фразой, заезженной до такой степени, что я невольно поморщилась.

Месяц назад мы открылись, отметив начало новой жизни пресловутым шампанским, и сели ждать первых клиенток. Час, другой, третий.

Колокольчик, прикрепленный к входной двери, так ни разу и не звякнул.

Прошел день.

Люськино лицо вытянулось. Она несколько раз затравленно оглянулась, как бы подозревая, что за спиной прячется какой-то таинственный недоброжелатель, и неуверенно встала.

— Ну… Они о нас просто еще не знают. Ладно. Пойдем домой. Но зато завтра… Завтра набегут, вот увидишь!

Но не набежали и завтра.

Не пришел никто и на третий день.

Следующие две недели Люська еще продолжала хорохориться, хотя с каждым днем в ее глазах появлялось все больше растерянности. А потом ее оживление спало окончательно. Она часами сидела на своем директорском месте, смотрела в стену напротив и изо всех сил старалась не разреветься.

И вот, когда уже иссякла последняя надежда, и мы просто досиживали в нашем роскошном офисе, дожидаясь конца месяца и готовясь честно признаться себе, что мы все-таки проиграли, — раздался мелодичный звон колокольчика.

И вошла наша первая клиентка.

* * *

Признаться, разглядывая посетительницу, я с первой минуты сильно усомнилась, что этой, во всех отношениях самоуверенной особе нужна помощь профессиональной свахи. Ее дрябловатый, но очень решительный подбородок был высоко поднят, и смотрела она на нас сверху вниз так, что я почувствовала себя маленькой девочкой, пойманной за каким-то шкодливым занятием.

Чуть оттопырив нижнюю губу, посетительница оглядела нас и наш офис и, кажется, осталась не слишком довольна. Мы молча ждали. Глубоко и тяжело вздохнув, она уселась в кресло для посетителей, поставив на колени довольно объемистую сумку, и спросила, не здороваясь и не давая себе потратиться на улыбку:

— Так, значит, вы можете «разрешить неразрешимое» и помочь в сложных любовных ситуациях?

«Ну вот, началось», — подумала я и покосилась на Люську. Подругу, казалось, ничего не смутило.