Если бы только не откликнулась так… бурно.

Хотя такой дикарь вполне способен, судя по выказанной им вежливости, ударить по голове дубиной, схватить за волосы и отволочь в пещеру. И все же тоже набросилась на него, цеплялась за плечи, отвечала твердым жадным губам с таким пылом, который никогда не демонстрировала собственному мужу.

Таким поведением оскорбила себя и развлекла Холта. О, то, как он усмехнулся ей на прощанье, терзало и много часов спустя. «И это тоже моя проблема», — постановила Сюзанна. Так же как и тот факт, что хотелось бы еще раз испробовать его вкус…

Возможно, не стоит быть настолько строгой к себе. Ведь этот смущающий момент кое-что доказал — она все еще живая. А вовсе не ледяная оболочка женщины, которую Бакс так небрежно отбросил в сторону. Способна и чувствовать, и желать.

Закрыв глаза, Сюзанна прижала руку к животу. Желать слишком многого, как оказалось. Словно пережила голодовку, и поцелуй, как корка хлеба после долгого поста, взбаламутил весь организм. Надо бы радоваться… что может ощущать не только раскаяние и разочарование, но и кое-что еще. Да к тому же умеет управлять собой. Гордость не позволит трусливо избегать Холта. Кроме того, гордость спасет от любых новых унижений.

Она Калхоун, напомнила себе Сюзанна. А женщины Калхоун не опускаются до свар. Если придется еще раз иметь дело с Холтом, чтобы обнаружить след к изумрудам, она не спасует. Никогда, никогда снова не позволит мужчине отвергнуть себя или уничтожить. Тот раз был последним.

— Сюзанна, вот ты где.

Она рассеянно обернулась и увидела тетю, шагнувшую через двери террасы.

— Тетя Коко.

— Прости, дорогая, но я стучала несколько раз. У тебя горел свет, поэтому я и заглянула.

— Все в порядке.

Сюзанна обняла тетушку за гибкую талию. Всю свою жизнь она любила эту женщину. Женщину, больше пятнадцати лет заменявшую им отца и мать.

— Полагаю, просто утонула в ночи. Неземная красота.

Коко согласно кивнула и несколько мгновений молча стояла рядом. Из всех своих девочек больше всего она волновалась о Сюзанне. Когда-то Коко провожала юную, сияющую надеждами невесту. Спустя всего четыре года встречала бледную, опустошенную женщину с двумя маленькими детьми. И теперь с гордостью отмечала, что со временем Сюзанна оправилась и встала на ноги, посвятила себя трудной задаче быть единственным родителем, упорно работала — правда, чересчур тяжело — и создала собственный бизнес.

Но теперь Коко мучительно ждала, когда же так часто затемняющая взор племянницы печаль наконец исчезнет навсегда.

— Не можешь заснуть? — спросила Сюзанна.

— Даже думать не в состоянии о сне, — гневно выдохнула Коко. — Эта женщина меня с ума сведет.

Сюзанна сумела удержать улыбку. Она знала, что «эта женщина» — двоюродная тетя Коллин, самая старшая из детей Бьянки, сестра отца Коко. Резкая, требовательная и невероятно сумасбродная особа свалилась им на голову неделю назад. Коко была уверена, что этот шаг предпринят с единственной целью — превратить ее жизнь в кошмар.

— Ты слышала ее за ужином?

Высокая и величественная в ниспадающем восточном халате Коко заметалась по террасе, жалуясь возмущенным шепотом. Коллин, может, и хорошо за восемьдесят, и ее спальня располагается на расстоянии в две дюжины футов, но старуха обладала чутким, как у кошки, слухом.

— Соус слишком жирный, спаржа слишком мягкая. А как тебе ее идея научить меня готовить курицу в вине? Так и хотелось выхватить у нее эту ее трость и обрушить на…

— Ужин был превосходен, впрочем, как и всегда, — успокоила Сюзанна.