Мадам Протасова, казалось, не замечала его хамоватого поведения, его полуулыбки с прищуром, взирала на Сергача равнодушно, выходку с мундштуком стерпела безропотно. Она молчала, этакая звезда немого кино в стиле женщины вамп.

– Не вижу руководства службы вашей безопасности. – Сергач хотел выдохнуть дым ей в лицо, однако решил, что это уж лишнее, перебор. – Их светлость запаздывает, да?

– Говорите со мной. Я готова вас внимательно выслушать, – ледяным голосом произнесла мадам.

– С вами?! Ха! Нет уж, мадам, миль пардон! Однажды имел честь побеседовать с вами тет а тет и в результате практически побывал на том свете. А до того был допрошен лейтенантом разведчиком. А после погостевал в ментовском «обезьяннике», где познакомился с прелюбопытнейшей макакой по кличке Шпак. В присутствии руководителя вашей службы безопасности с вами, мадам, пардон за каламбур, общаться безопаснее.

– Вы на меня за что то злитесь, Игнат? – Ее безупречно невинные глаза заглянули в его смеющиеся.

– Ни фига себе! Ну вы и сказанули – «за что то»!.. – Игнат стряхнул серый столбик с сигаретного кончика в пепельницу, отодвинул смердящий окурками хрустальный башмачок подальше от себя. – Наверное, туфелька Золушки воняла после бала потом не менее противно, как вы думаете, Нинель Петровна?

– Напрасно вы меня обижаете, Игнат. Я такая же игрушка в чужих руках, как и вы...

– Ой, сейчас разрыдаюсь!.. А впрочем, мадам Игрушка, пожалуй, вы правы! Вы кукла в руках опытных кукловодов, надо признать – талантливая кукла, я же бильярдный шар, образно говоря – битый, но чудом выскочивший из лузы. Кроме как поплакать друг о дружке, нам с вами более заняться нечем, посему – зовите кукловода, или я уйду. В смысле – покачусь к другому борту, к игроку в звании лейтенанта государственной спецслужбы. Я не слишком образно выразился, ась?

Она вяло улыбнулась, повернулась к Игнату точеным профилем.

– Вы категорически отказываетесь иметь дело со мной одной?

– Я узнал страшно интересную тайну и желаю продать ее за наличные. Нужен человек, способный оценить эту тайну, а деньги, так уж и быть, я готов принять и из ваших ласковых ручек. Кстати, часть платы я намереваюсь попросить в виде услуг в некоторых разборках, рассказ о них не для ваших прелестных ушек, мадам вдова.

Они стояли у рояля в самом дальнем от дверей углу просторной гостиной. Сергача раздражал ее идеальный профиль, не нравился ее взгляд в сторону. Куда она смотрела? За спину Игнату, не иначе на портрет покойного мужа.

Скрипнула половица за спиной. От неожиданности Игнат вздрогнул, оглянулся...

Два дня назад, впервые оказавшись в этой гостиной, он не заметил, как вошла Нинель Петровна Протасова, сейчас он не услышал шагов Вениамина Вячеславовича Протасова.

ДА! Живой и невредимый Вениамин Вячеславович стоял рядом с собственным, обрамленным траурной лентой, портретом! Кажется, в этом же костюме, с такой же прической, Сергач видел его по телевизору. Ну да, точно! Восстал из могилы, смертью смерть поправ... На третий день после погребения, прости, господи, душу грешную...

Невозможно описать выражение лица Игната в ту секунду, когда он увидел Протасова. Не поддается описанию вскружившая голову буря эмоций. Пожалуй, единственное, что можно попробовать передать словами, так это отдельные мысли, претендовавшие на здравые, что рождались, жили ничтожно мало и умирали в левом мозговом полушарии, ответственном за логическое мышление: «Брат близнец!.. Загримированный актер!.. Двойник!.. Доппельгангер!.. Голограмма!.. Зомби!.. Нет! Зомби не умеют ловить кайф, а этот кайфует по полной...»

– Окажись я на вашем месте, Игнат Сергач, я бы тоже потребовал подать сюда Ляпкина Тяпкина из службы безопасности и не стал бы разговаривать о серьезном деле со смазливой бабой.