– Терпеть не могу барсетки. – Игнат открыл «молнию». Взглянул мельком, в сумочке лежали деньги. Много. Будто зеленые странички толстой книжки в кожаном переплете с «молнией». Ровно порезанные странички с картинками.

– Пересчитай мани.

– Лень. – «Молния», бжикнув, закрылась. – А куда мы едем?

– Приказано отвезти тебя домой.

– Домой? Ни фига! Езжай к Белорусскому. Вениамин Вячеславович обещал помочь мне в решении кой каких проблем с пропиской. Чтоб попасть домой, мне еще нужно квартиру выкупить.

– Куда приказано, туда и едем.

– Гоша, какого хрена?! – Игнат полез за пазуху, нашарил мобильник. – Я сейчас позвоню Протасову и... Блин! Аккумулятор сдох! Гош, дай мобильник позвонить.

– Нету.

– Врешь!

– Мы люди бедные, откуда у нас буржуазные телефоны? Это ты у нас теперь Рокфеллер.

– Ага! – Игнат подбросил пухлую и продолговатую, как мячик для регби, барсетку, поймал, взвесил на ладони. – Ага, имею на руках сумму, равную трехмесячной зарплате раскрученного журналиста из преуспевающей редакции.

– Неужели они столько получают?

– Не сбивай меня с темы! Останови, мне надо позвонить.

– Телефонная карточка у тебя есть?

– У метро останови!

– Вот чего, приятель, – сиди и любуйся видами столицы. Адрес мне сказан, приказ довезти дален. Журналюгой на десять кусков в месяц мне не устроиться, я своей работой дорожу. Высажу у дома, а там линяй, куда хошь. Хошь в метро, хошь звонить, хошь вешаться.

– Блин!.. – Сергач врезал правым кулаком по левой ладоне. – Слушай, ты, ефрейтор без погон! Нельзя мне домой, меня возле дома могут бандюки караулить. Блин, что за жизнь – я кого то караулю, меня караулят!..

– А может, и не караулят, – заявил Гоша, хохотнул и посмотрел через плечо, скорчив смешную злодейскую рожу. – Ты глазенками то не сверкай, Сергач, твою мать. Остынь, утюжок, не примеривайся кулаком к моему затылку. Барсетку расстегни пошире, погляди внимательно, в ней и паспорт твой, и купчая на квартиру.

– Черт... – Игнат едва не сломал «молнию». – Черт, а я и не заметил! Гоша, ты сукин сын!..

Гоша довольно заржал.

– Гоша, ты сволочь.

– Все в меня так душевно «сволочью» обзывали, век бы слушал. Мужика в телогрейке не забыл? У которого ты намылился сигарету стрельнуть. Так вот, он вчера весь день твои проблемы решал. Знаешь, чего он в телогрейке и в валенках? Синяки греет. Пришлось мужику повозиться с твоими кредиторами. Он мужик то хороший, если его не злить. Мы с ним дружим с тысяча девятьсот...

– Блин!

– Ты что?

– Дай мобильник, в натуре. Другу своему, Костику, обещал, а забыл вчера позвонить.

– Вчера в тебе никто звонить не позволил. – Гоша залез в карманн теплого пальто, вытащил телефон. – Держи. Ври корешу – у бабы завис, советую...

Занятый разговором с обиженным Костиком, Сергач не заметил, как приехали.

Сергач уже привык говорить «прощай». Он прощался с Гошей, зная, что вряд ли они снова встретятся. Разве случайно столкнутся на одном из семи холмов Третьего Рима и оба сделают вид, что незнакомы.

– Прощай, Гоша.

– Бывай, Сергач.

Крепкое рукопожатие, за спиной закрывается дверца «Жигулей», рыкает устало мотор, шины месят снежную грязь. Игнат, не оглядываясь, идет к парадному, откуда вышел два дня назад, держась за поясницу.

– Игнат Кигиллыч! – барин Леонид Матвеич Суходольский нагнал Игната возле самых дверей. – Игнат Кигиллыч, а я вас с утга поджидаю.