«Истину глаголют легенды – грешная душа ведьмы не в силах самостоятельно расстаться с бренной оболочкой», – уверовал Сергач, когда рыжий почти дирижерским взмахом руки прекратил какофонию смерти. Хруст шейных позвонков. Она содрогнулась в последний раз. Дрогнул Игнат, затаив дыхание. Она выдохнула и более не вздохнула. Игнату следующий вздох дался с трудом. Сердце ее остановилось. Кровяной насос бушевал в груди Игната. Глаза ее остались открытыми. Сергач не хотел открывать глаз...

– Кончилась деваха, – констатировал рыжий. – Сергач, эй! Сергач! Тебе врач нужен?

– Зачем?

– Не нужен, тогда снимай броник и ступай вниз. Все, что она говорила...

– Я ничего не слышал, – оборвал рыжего Игнат.

– Ценю понятливых. Прощай. Удачи тебе, Игнат Сергач...

Наверное, они ожидали под дверью на лестнице. Стоило рыжему свистнуть, громко, пронзительно, как в кабинете Черного Мага... наверное, правильнее сказать – в бывшем кабинете Черного Мага, появились люди в белых врачебных халатах и темных строгих костюмах, а также милиционер в чине подполковника. Врачи, стервятники альбиносы, взяли покойницу в плотное кольцо, люди в черном взялись обыскивать помещение. Рыжий командир с подполковником отошли к окну и тихо беседовали.

«Наверное, мнимую смерть и ложные похороны Протасова представят обществу эпизодом блистательной милицейской операции, – думал Сергач, снимая куртку, возясь с бронежилетом. – И, наверное, Вениамин Вячеславович выиграет инвестиционный аукцион... Черт, как же я вспотел в этом долбаном бронежилете...»

Игнат бросил душный жилет, накинул куртку на плечи, не оборачиваясь, вышел из кабинета в переднюю. Здесь тоже хозяйничали люди в черном.

– Ребята, закурить есть?

Никто не ответил. Никто даже не взглянул на Игната. Сергач пожал плечами, вышел на лестницу.

– Привет, Вера. Так и дежуришь у порога?.. То есть...

– Тобою займется Гоша, он внизу, – перебила Вера.

– О'кей. – Сергач одернул куртку, застегнулся. – Прощай, Вера.

Он пошел вниз по ступенькам, тяжело опираясь о перила.

– Игнат! – окликнула женщина.

– А? – Он остановился, повернул голову.

– Ты молодец.

– Спасибо, я знаю, – улыбнулся Игнат одними губами и пошел дальше.

– От скромности ты не умрешь.

– Хотелось бы умереть от старости.

Игнат вышел во двор, где ничего не изменилось за... он по привычке взглянул на запястье... за черт его знает сколько времени. А впрочем – нет, кое что изменилось.

Исчезли фургон и микроавтобус, ушли домой, выгуляв собачку, знакомые дедушка с внучкой, появилось несколько новых автомобилей у бортиков домов, подперев спиной опору сломанных качелей, Гоша трепался с незнакомым мужиком в телогрейке и валенках.

Он увидел его, торопливо пожал руку собеседнику, потопал кратчайшим путем к Игнату, утопая по щиколотку в снегу.

– Сергач! – Гоша мотнул головой. – Пойдем.

– Куда?

– В машину, – Гошина голова снова мотнулась, указав на потрепанный «жигуленок» возле выезда со двора. Манера указывать направление головой у профессионала секретных операций Гоши была такой же, как у любителя секретности Архивариуса.

– Слышь, Гош, у мужика в ватнике закурить не найдется?

– Он не курит.

– Блин!..

Сели в «Жигули». Гоша в водительское кресло, Сергач сел сзади.

– Держи. – Гоша достал из «бардачка» сумочку барсетку, туго набитую, тяжеленькую, бросил ее Игнату. – Приказано передать.

– Терпеть не могу барсетки.