— Завтра — это хорошо, — рассудительно заметил господин Могилевский.

— Это черт знает что, а не хорошо, — возмущался господин Мамиашвили, что это за хорошее дело, когда одни убытки? Нет, мне капитала не жалко, лохом не хочу быть!

К счастью, появились девушки Александра и София, и князь сделал широкий жест: ладно, он — платит, хотя и не верит моим сомнительным россказням и розыскам.

— А вы сами-то, — вспомнил, — что имеете?

Надо признаться, день для моих друзей был куда успешнее. Через полковника ГАИ Каблучкина и общегородской компьютер были установлены владельцы хренова «Мерседеса» и хреновой «Ауди». Первый автомобиль принадлежал господину Лиськину, известному деятелю в эстрадном шоу-бизнесе, а второй — гражданину Литвы Субайсису, гостю нашей столицы.

— И что из этого следует?

— Пока ничего, Ванечка, — ответила Александра. — Более того, господин Лиськин гуляет по Елисейским полям и возвращается только завтра.

— А Субайсис?

— Уезжает, — ответила Софочка. — Завтра. Из гостиницы «Метрополь».

— «Метрополь»?! — вскричала хором наша мужская половина, перепугав коммунальный люд за стенами.

Надо ли говорить, что решение в наших горячих головах поспело мгновенно. Оставив Софочку с котом за старшую, мы запрыгнули в «Победу» и сломя голову понеслись в отремонтированном болиде по вечерним столичным магистралям. Было такое впечатление, что мы на Т-34 прорываемся через фронт: огни рекламы мелькали за бортом, как трассирующие очереди крупнокалиберных пулеметов, прямой наводкой били фары встречного транспорта, а лица бойцов были искажены и напряжены. На ходу обсуждался план наших действий. Главное, проникнуть в малахитовой бастион отеля, а там нелегкая вывезет.

— Князь, будешь изображать турка, — предложил я.

— Почему это? — обиделся Сосо. — Я что? Похож на турка?

— Он похож на дитя Эллады, — уточнила Александра, прося, чтобы я прекратил травмировать собой психику друзей.

— Пойду я, — вмешался Мойша Могилевский и натянул на свой выразительный шнобель солнцезащитные очки. — У вас рожи проходимцев из Засрацка, исключая из списка, конечно, Александру, — и чмокнул ручку девушки, подлец.

— Как это?! — обиженно заорали я и «дитя Эллады». — У нас вовсе не такие лица, как он говорит, да, Сашенька?..

— Интеллект налицо, — засмеялась девушка.

Миха был тверд, как кремень, если мы хотим добиться результата, то следует действовать не нахрапом, а интеллигентно, используя знание других языков, кроме родной матери. И какие же он, полиглот, мать его так, знает слоганы?

— Dtynаhаjl nhаjjkаl olаkh drаtoyаuo hаj njаjаiiаklаol, мать, проговорил господин Могилевский.

Надо ли говорить, что мы потеряли дар речи. Что это значит, господи? Иврит, неучи, коротко ответствовал наш товарищ, за исключением «мать». Да, согласились мы, наша «мать» не переводится не на какие иные благородные языки мира.

Меж тем наш танк на колесах подкатил к звездному мотелю, сверкающему огнями в душном вечере, точно космический челнок на космодроме, снаряжающийся к подозрительным кольцам Сатурна. У стеклянных дверей бились наши земные, но перламутровые потаскушки.

— Вах, какие розанчики, — цокнул Сосо.

— Здесь хорошо pick up the mushroom, — задумчиво проговорил Могилевский.

— Чего?!

— Здесь, говорю, хорошо собирать грибы, — наш друг-полиглот выбирался из авто.