Женщина кивнула:

— Да, я должна работать вместо Лум Чоу, пока он не поправится.

— Да? А я вроде уже привык видеть его тут каждый день. Что с ним случилось?

Женщина снова склонила голову, и губы шерифа дернулись от раздражения. Неудивительно, что никто не доверяет этим китайцам. Чертовски неудобно разговаривать с их макушками.

— Это старая болезнь, — ответила женщина. — Неприятности с желудком, которые не позволяют ему работать в ресторане, чтобы никого не заразить.

Шериф Бонд тут же отступил и с подозрением взглянул на поднос. Черт, никогда не знаешь, какую болезнь могут завезти в страну эти чужеземцы.

— Ладно, можешь идти. Послезавтра уже не будет необходимости приносить еду. Как только рассветет, мы увезем нашего заключенного. — Губы шерифа довольно дернулись, и он пожал плечами. — Не хочу, черт возьми, чтобы осужденный преступник слишком долго был в этой тюрьме. Может испортить нам репутацию.

Ужасно довольный собственной шуткой, шериф Бонд ожидал реакции от молчаливой китаянки, но так и не дождался. Его веселье постепенно меркло, и, глядя на склоненную голову женщины, он скривился. У этих китайцев и чувства юмора нет.

— Ладно, как там тебя зовут, я сказал, что ты можешь идти. Только не забудь вернуться за подносом. Мне не нравится, когда тут грязная посуда. Слишком много крыс ищут легкой добычи, и я не собираюсь приглашать их сюда.

— Да, шериф Бонд.

Когда девушка, поклонившись, исчезла за дверью, шериф Бонд снова покачал головой. Он недоумевал, почему еду доставили сегодня так поздно. Черт, уже почти темно. Хотя его заключенному не до жалоб. Да и вряд ли у Моррисона есть аппетит. У него самого бы он совершенно пропал, если бы его приговорили к двадцати годам тюрьмы в Юме.

Шериф Бонд еще раз настороженно взглянул на поднос. Интересно, может ли человек заразиться, дотронувшись до самого подноса? Приподняв салфетку кончиками пальцев, он заглянул под нее. Все нормально. Еда пахнет чертовски аппетитно. Ложка и вилка, аккуратно завернутые в салфетку… Но сегодня ничто не заставит шерифа дотронуться до этой еды. Осторожно подняв поднос, Честер Бонд отодвинул его от себя подальше. Он встал и открыл дверь камеры, где находился Росс. Шериф вдруг испытал к этому парню сочувствие. Должно быть, тяжко такому молодому парню думать, что выйдешь на свободу, когда станешь старым, когда лучшие годы жизни уже пройдут. Шериф заговорил не так грубо, как обычно.

— Так, Моррисон, отступи назад, если хочешь есть. Да, в самый угол, правильно.

Поставив поднос на пол у двери, шериф вытащил из кобуры «кольт».

Потом, пожав плечами, он повернулся и закрыл за собой дверь. В служебном помещении появился его заместитель Ларри Миллс. Шериф приподнял густые седые брови:

— Вовремя появился, Миллс. Мне нужно передохнуть. — Мысль о холодном пиве была особенно приятной. Он кивнул головой в сторону камеры. — Парень сейчас ест. Я вернусь через полчаса. Как, справишься е ним, пока меня нет?

Раздраженный взгляд Миллса показал, что ему не понравилась шутка. Шериф тихо хмыкнул. Не только у китайцев нет чувства юмора. Бонд снова пожал плечами:

— Как я сказал, скоро вернусь. Не дожидаясь ответа, Бонд повернулся и направился к выходу. Он все еще улыбался, когда закрыл за собой дверь и вышел на улицу.

Росс развернул салфетку и увидел слова, написанные рукой Джейка.

Он прочитал сообщение и глубоко вздохнул. «Шанс небольшой, но либо сейчас, либо никогда».

Спустя полчаса шериф Бонд неторопливо возвращался к зданию тюрьмы. Взглянув на усыпанное звездами небо, он отметил про себя, что ночь ясная, но луна светит слабо. Именно поэтому он возвращался обратно по улице Крепкий Орешек, а не напрямик, через переулки, как обычно.