— И что же это за личность?

— Маг разума, странствующий по побережью Дракона. Он не обладает никаким политическим весом. Вряд ли кто-то его хватится.

— Маг разума? Редкость для этой эпохи. Это не помешает другим твоим делам?

— Каким другим делам? — спросил Ривален.

Теламонт загадочно улыбнулся.

— Даю тебе разрешение, Ривален.

Он сложил руки за спиной и проплыл обратно к стене.

Задумавшись, Ривален последовал за отцом.

— Мы должны заняться подъёмом и восстановлением Саккорса, — сказал высочайший. — Твои братья Идер и Кларибёрнус будут руководить этими работами, пока вы с Бреннусом займётесь преследованием мага разума.

— Как пожелаете, ваше всевышество.

— Идер и Кларибёрнус могут использовать любые средства, которые имеются в нашем распоряжении. Я хочу, чтобы город был отстроен за месяц.

— Да, ваше всевышество.

Месяц — весьма амбициозный срок, но с помощью магии и рабского труда — особенно рабского труда кринтов, сильной, но глупой расы, рожденной от союза рабов и демонов тени — можно в него уложиться.

Ривален стоял у плеча отца и изучал карту. Та показывала центральную Сембию: города, дороги, деревни, храмы — всё разборчиво подписано. Ривален уже давно советовал захватить Сембию, богатую страну с плодородными землями на севере и несколькими крупными портами на юге.

Он во всех подробностях обсудил план этого нападения с отцом и давно посеял семена будущего завоевания, ещё до того, как Тултантар вернулся с плана тени. Он контролировал ячейки почитателей Шар практически во всех крупных сембийских городах.

— Сердцеземье — спелый плод, созревший, чтобы упасть нам в руки, Ривален, — сказал высочайший. — Ярость Драконов ослабила их. Засуха ослабила их. Огненный дождь ослабил их. Междуусобные политические свары и Возвращение эльфов ослабили их. Нельзя позволить этому плоду просто сгнить на ветке.

— Ваше всевышество? — спросил Ривален, не смея даже надеяться.

Теламонт продолжал:

— Почти год мы провели, роясь в грязи, разыскивая безделушки старой империи и заключая союзы с королями — с детьми, которые сейчас правят Фаэруном. Напрасные усилия, мне кажется. Ты согласен?

Ривален облизал губы и озвучил осторожно сформулированный ответ:

— Мы отыскали всю магию, которая ещё оставалась в руинах империи, отец. Это время прошло. А наши дипломатические старания были встречены с недоверием и презрением. Кормир и Эвереска по-прежнему винят нас во вторжении фаэримм. Вернувшие себе Кормантор эльфы собирают силы, пока мы здесь беседуем. Судя по всему, время дипломатии тоже прошло.

Высочайший махнул рукой в сторону карты, очертив весь континент.

— Фаэрун покрыт жалкими королевствами, которыми правят жалкие короли, немногим лучше ренгартцев, что когда-то населяли землю под летающими городами империи. Даже эльфы деградировали до варварства. Чего добились они со времени Краха? Нетерил был вершиной волшебства, искусств и науки, а они не сумели сохранить ничего из этого.

Отец повернулся к нему, его платиновые глаза сверкали. Голос Теламонта стал тише.

— Землю, которая сейчас называется Сембией, эльфы когда-то звали Арнотои. Ты знал об этом, Ривален? Она вся была покрыта густыми лесами и пышными лугами.

— Знал, высочайший, — в коллекции Ривалена была сохранившаяся благодаря магии арнотойская монета из отполированного дерева. Он знал историю эльфийского королевства.

Высочайший указал на север Сембии, недалеко от Даэрлуна. С его пальца протянулся завиток тени, лизнув карту.

— Однажды я гулял по одному из тех лугов вместе с Алашар.