|
Мадрак наклоняется к сидящему человеку, рядом с которым уже стоит жестяная банка с надписью ВОСПЛАМЕНЯЮЩЕЕСЯ. - Вы уверены, что действительно хотите довести это до конца? - спрашивает он. - Да. Он вглядывается в глаза человека, но зрачки не расширены и не сужены. - Почему же, сын мой? - Личные мотивы. Я не хотел бы вдаваться в подробности. Отпусти мне грехи, отец. Мадрак кладет руку на голову самоубийце. - Насколько я могу быть услышан кем-либо или чем-либо, могущим прислушаться или не прислушаться к тому, что будет сказано мною, я прошу, если прощение значит хоть что-то, чтобы был ты прощен за все, что совершил ты или не совершил и что требует прощения. И если не прощение, но что-то иное еще может послужить к твоей выгоде после разрушения твоего тела, я прошу, чтобы это иное было тебе дано или не дано, в зависимости от обстоятельств, чтобы обеспечить тебе эту выгоду. Я прошу этого как посредник между тобой и тем, что будет или не будет тобою, но для которого может иметь значение твое благополучие, если моя просьба как-то может влиять на него. Аминь. - Спасибо, отец. - Прекрасно! - в первом ряду рыдает жирная женщина с голубыми крыльями. - Прекрасно! Какой слог! Человек по имени Долмин уже поднял банку с надписью ВОСПЛАМЕНЯЮЩЕЕСЯ и выплеснул на себя содержимое. - Есть у кого-нибудь сигарета? спрашивает он и зазывала с готовностью протягивает ему пачку. В руке у Долмина зажигалка, но он медлит и смотрит на толпу, словно ищет кого-то глазами. -Неужели вам так не нравится жизнь? спрашивают его. Тогда он улыбается и отвечаете - Жизнь достаточно дурацкая игра, а дурацких игр я не люблю. Вдумайтесь, и вы последуете за мной... - Щелкает зажигалка. Благочестивый Мадрак к этому времени уже далеко от огороженного канатами круга. Волна жара ударяет от пламени, и вопль пронизывает толпу как раскаленная игла. Спокойны только шестеро с огнетушителями: огонь ведет себя смирно, пожара не будет и можно любоваться зрелищем. Где-то в углу Мадрак складывает руки под подбородком и опирается ими на посох. Скоро пламя гаснет и служитель в асбестовых перчатках выходит вперед, чтобы завершить работу. Публика безмолвствует. Ожидаемых аплодисментов нет. - Так вот на что это похоже! шепчет наконец кто-то, и шепот его слышен всем. - Может и похоже, доносится из глубины палатки, - а может, и нет. Говоривший выходит к канатам. Он высок и бледен, у него длинная зеленая борода и под цвет ей зеленые глаза и волосы. Одет он в черное и зеленое. - Это волшебник, - сообщает кто-то, - из балагана на том берегу. - Правильно, - с улыбкой соглашается зеленобородый, протискиваясь сквозь толпу и не забывая слегка подталкивать тростью с серебряным набалдашником невежливых и неторопливых. Возле проповедника он останавливается и, пока человек в перчатках закрывает крышку гроба, вполголоса роняет: Приветствую тебя, Мадрак Могучий. Мадрак поворачивается: - Я искал тебя. - Знаю. Потому и пришел. Что за глупости здесь творятся? - Так, пустяки, небольшое представление, - говорит Мадрак. - Самоубийство человека по имени Долмин. Они забыли, как выглядит смерть. - Ах, вот как? Скоро, так скоро... Может, напомним им их истинную цену? Полный круг? - Постой, Фрамин, я знаю, что ты можешь это сделать, но в конце концов он сам. |
