С тех пор как умерла его супруга в Гонконге, Тао Чьен время от времени урывками утешался в объятиях женщин за свои деньги. Любя, молодой человек не занимался любовью вот уже более шести лет, и всё же никогда не допускал того, чтобы какая то спешка ставила его на дыбы. Столько раз в своей жизни юноша мысленно внимательно исследовал тело Элизы, и настолько оно было знакомо, что создавалось впечатление, будто он, сверяясь с картой, вновь рассматривает её нежные ложбинки и небольшие холмики. Она же твёрдо верила, что познает любовь в объятиях своего первого возлюбленного, однако ж, близость с Тао Чьеном открыла девушке глаза на степень её невежества. Страсть, которая сводила её с ума в шестнадцать лет, и тогда же побудила пересечь полмира и даже несколько раз рисковать своей жизнью, была всего лишь миражом, казавшимся ныне абсолютно нелепым. Тогда её ослепила сама любовь, и было довольно лишь нескольких крох, что получала от человека, более заинтересованного в том, чтобы уйти, нежели остаться. Девушка искала его целых четыре года, убеждённая в том, что молодой идеалист, с которым когда то познакомилась в Чили, в Калифорнии постепенно превратился в поистине фантастического бандита по имени Хоакин Мурьета. И всё это время Тао Чьен ждал свою возлюбленную с присущим лишь ему состоянием умиротворённости и уверенности, что рано или поздно девушка пересечёт ныне разделяющий их порог. Молодому человеку выпала возможность сопровождать её, когда в городе выставляли на всеобщее обозрение голову Хоакина Мурьета, чтобы таким способом развлечь американцев и напомнить латиноамериканцам о нависшей на них каре. Ему казалось, что Элиза не будет против взглянуть на отвратительный трофей, хотя девушка так и стояла столбом перед склянкой, где покоился предполагаемый преступник, и смотрела на неё совершенно бесстрастно, словно речь шла о маринованном кочане капусты. И пребывала в таком положении до тех пор, пока хорошенько не убедилась, что теперь перед нею далеко не тот человек, за кем гналась не один год. По правде говоря, эта схожесть уже не имела никакого значения, потому что в долгом путешествии, стремясь наконец то обрести романтические отношения, несуществующие и невозможные сами по себе, Элиза, в конечном итоге, получила нечто ценное и, кстати, не менее ценное, нежели любовь: свободу. «Вот теперь я, наконец то, свободна»,   это всё, что могла сказать девушка, стоя перед головой. Тао Чьен понял, что теперь она физически и мысленно освободилась от бывшего возлюбленного. Это было равноценно тому, как если бы она жила или умерла, ища золото в складчатых склонах гор Сьерра Невада; в любом случае, никаких поисков больше не было, и если бы однажды этот человек объявился, ей бы удалось увидеть того без всяких прикрас.