|
Он объяснил, что у каждого человека своя карма, что невозможно руководить чужими жизнями, допускается лишь время от времени несколько корректировать направление собственной, но Элиза и не думала допускать того, чтобы какое либо несчастье застало её врасплох. Она всегда сопровождала Линн, когда той нужно было позировать перед фотографами. Мать всячески оберегала достоинство дочери – никто не видел никаких подкладок штанин, несмотря на всяческие ухищрения и попытки к этому творческих людей – и теперь, когда дочери уже исполнилось девятнадцать лет, Элиза была готова удвоить своё рвение.
…есть один художник, который чуть ли не преследует нашу дочь Линн. И добивается того, чтобы она позировала для картины, изображающей Саломею, объявила она однажды своему мужу. Кого? – спросил Тао Чьен, чуть приподняв взор от Медицинской энциклопедии. Саломею, ту, которая во время танца скидывала с себя все семь вуалей, одну за другой, Тао. Почитай Библию. Если это из Библии, то всё должно быть хорошо, я полагаю, рассеянно прошептал он. Ты знаешь, каковой была мода во времена святого Иоанна Крестителя? Стоит мне отвлечься, как твою дочь нарисуют с выставленной напоказ грудью! Тогда ты не отвлекайся, улыбнулся Тао Чьен, обнимая за талию свою жену и сажая ту на книжонку, что лежала на коленях. А заодно и предупредил любимую, чтобы она перестала прислушиваться к различным уловкам собственного воображения. Ай, Тао! Что же мы будем делать с Линн? Да ничего, Элиза, нашей дочери пора бы и уже выйти замуж и подарить нам внуков. Но она ведь ещё девочка! Будь мы в Китае, то ей уже даже поздно искать жениха. Мы с тобой в Америке и наша дочь не выйдет замуж за китайца, уточнила она. Почему же? Тебе так не нравятся китайцы? – подтрунил чжун и. В мире больше нет мужчины, похожего на тебя, Тао, но я думаю, что Линн сочетается браком с белым человеком. Американцы совершенно не умеют заниматься любовью, могу я тебе сообщить, судя по тому, что мне рассказывали. Так, может быть, ты их и научишь, залилась румянцем Элиза, уткнувшись носом в шею мужа. Линн позировала для изображающей Саломею картины в шёлковом кружеве телесного цвета под неустанным взглядом своей матери. Элиза Соммерс больше не могла упрямиться с прежней твёрдостью, когда её дочери оказали огромную честь послужить образцом для статуи Республика, что возвышалась бы в самом центре Площади собрания. Кампания по объединению капиталов длилась целые месяцы, в течение которых люди содействовали ей, чем могли. Школьники вносили по несколько сентаво, вдовы делали пожертвования в размере нескольких долларов, а магнаты, в том числе и Фелисиано Родригес де Санта Крус, отдавали на общее дело чеки с внушительной суммой. Газеты ежедневно публиковали информацию о собранных за предыдущий день средствах, и поступали подобным образом до тех пор, пока на руках не оказалось достаточно денег, чтобы заказать памятник знаменитому скульптору, специально приглашённому из Филадельфии для столь честолюбивого проекта. Самые видные семьи города соперничали между собой, устраивая как можно лучше танцы и праздничную обстановку. Таким способом они хотели предоставить мастеру возможность сделать стоящий выбор среди их же дочерей; ведь уже было известно, что модель, служащая статуе Республики, непременно станет символом города Сан Франциско, поэтому все молодые девушки стремились удостоиться подобной чести. Скульптор, человек современный со смелыми идеями, на протяжении целых недель искал идеальную девушку, однако ж, ни одна из них так его и не устроила. Чтобы представлять напористую американскую нацию, сформированную из мужественных иммигрантов, прибывших сюда с четырёх сторон света, было бы желательно остановиться на той, кто сочетает в себе черты нескольких рас, объявил мастер. |
