| Ничего плохого не может со мной случиться, так думал юноша, казалось, обеспечив себя счастьем и безошибочным благополучием с момента появления на свет. Этот дар мальчик обнаружил, как только тому исполнилось девять лет, играя как то раз в фан тан на улице с другими мальчишками. В тот день ребёнок пришёл домой, объявив, что, начиная с этого момента, его имя будет Лаки вместо Эбанисера, на которое впредь – кто бы его так или как то ещё ни позвал он попросту не станет откликаться. Удача сопровождала его повсюду юноша выигрывал в стольких азартных играх, сколько их существовало. Хотя по натуре и был бунтарём и смельчаком, молодой человек никогда не имел каких либо проблем с однорукими либо с белокожими представителями городских властей. Все, включая полицию, всегда вели себя с ним по человечески. В то время как товарищам молодого человека доставались палочные удары, он сам выпутывался из различных неразберих, прибегая в зависимости от ситуации, когда к шуткам, когда к магическим трюкам, которые показывал без особого труда благодаря своим чудным рукам ловкого вора. Тао Чьен так и не смог смириться с легкомысленным поведением единственного сына и то и дело проклинал удачливую судьбу, что позволяла юноше избегать неимоверных усилий, как правило, выпадавших на долю простых смертных. Не счастья хотел он для родного сына, а скорее, чтобы тот занял значительное положение в обществе. Отца печалило видеть отпрыска живущим в этом мире, точно певчая птица, потому что подобная жизненная позиция непременно испортит его карму. И неизменно верил, что душа попадает на небо, предварительно пройдя испытание сочувствием и страданием, а также достойно и благородно преодолев многочисленные препятствия, но если путь Лаки никогда не был трудным, каким же образом человеку удастся превзойти себя? Боялся, что в будущем родной сын воплотится в какую нибудь мелкую тварь. Тао Чьен стремился к тому, чтобы его первенец, который был обязан помогать отцу в старости и чтить его память после смерти, продолжил бы благородную традицию семьи лечить людей. Более того, также мечтал увидеть отпрыска ставшим китайско американским доктором с дипломом. Лаки же испытывал лишь ужас, видя вонючее лекарственное питьё и иголки для иглоукалывания; самое большее отвращение вызывали в нём чужие заболевания, и никак не удавалось понять наслаждение собственного отца видом воспалённого мочевого пузыря либо лицом, испещрённым гнойными пузырьками. Но до того как мальчику не исполнится шестнадцать лет и тот не начнёт вести самостоятельную жизнь, он должен был помогать Тао Чьену в консультации, где сам вынужденно зубрил названия средств и способы их применения. Вдобавок отец старался обучить его до конца неизведанному искусству щупать пульс, приводить в равновесие энергию и определять душевное состояние больного. Однако почему то делал всё так, что у молодого человека в одно ухо влетало, а из другого вылетало, но, по крайней мере, почти не травмировало его морально, как то делали научные тексты по западной медицине, до сих пор упорно изучаемые родным отцом. Иллюстрации лишённых кожи тел с выставленными напоказ мышцами, венами и костями, что всё вместе говорило о человеческой немощности, также как и описанные с самыми мучительными подробностями хирургические операции наводили неподдельный ужас на молодого человека. Тому никак не хватало предлогов, чтобы отдалиться от консультации, однако всегда готов был помочь, стоило только зайти речи о том, чтобы спрятать одну из несчастных китайских куртизанок, кого, как правило, приводил домой отец. Эта тайная и опасная деятельность с самого начала осуществлялась по его распоряжению. И не нашлось лучшего человека, кому было по силам перевозить девчонок, минуя чутьё одноруких, не было более проворного, кто бы выкрадывал их, едва поправившихся, из квартала, никого, более находчивого, способного заставить их исчезнуть навсегда, отправившись на все четыре стороны, наслаждаясь своей свободой. Молодой человек тратил средства на подобное дело отнюдь не из за сострадания, как то делал Тао Чьен, но, напротив, всё совершал, движимый страстным желанием справиться с риском и лишний раз подвергнуть испытанию удачу, что ещё ни разу его не покинула. |
