– Мы очень благодарны вам, Мария Аркадьевна, что вы уделили нам время, – начал разговор Шкляров. – Вас долго не было в городе, а за это время появилось надгробие с вашим именем. Безусловно, речь может идти только о заговоре против вас. У вашего мужа и Сутягиной нашлись хорошие адвокаты в высших инстанциях, и мы были вынуждены их освободить. Может быть, вы сможете пролить свет на кое-какие факты и помочь нам разобраться в сложившемся положении. – Шкляров говорил тихо, спокойно, будто пришел посоветоваться со старшим товарищем.

– О моем муже можно говорить только в прошедшем времени. Мы развелись. Он слишком рано возомнил себя принцем на белом коне и решил, что каждая женщина только о нем и мечтает. Для меня же измена равна предательству. Предателей прощать нельзя.

Маша позвонила в колокольчик, и в дверях появился крепкий мужчина в строгом костюме.

– Принесите мне черную папку со стола в моем кабинете.

– Будет исполнено.

Человек исчез, а Маша продолжила:

– Я подала на развод, как только узнала о похождениях своего бывшего мужа. О моем решении он ничего не знал. После чего тихо и бесшумно уехала. Мне не хотелось скандалов и выяснения отношений. Терпеть не могу семейных дрязг. И если мой бывший муж так отреагировал на мое похищение, то это естественно. И дело тут не в сумме выкупа, а в том, что он расплачивался моими деньгами. У него ничего нет. Быть самой завидной невестой в стране очень тяжелая ноша. Любая женщина хочет любви, но где ее взять, если всех интересуют только деньги. Дмитрий поначалу отказался от денег, вот почему я поверила в его любовь.

Вернулся лакей с папкой и, вручив ее хозяйке, тут же удалился. Маша достала документ, сделанный на гербовой бумаге с печатями.

– Вот, можете убедиться. Это наш брачный контракт. Мой бывший муж не получает даже доли от моих капиталов ни при моей жизни, ни в случае моей смерти. Весь капитал переходит под руководство совета директоров, которым он руководил, но на себя лично он потратить ничего не мог. Вопрос о выдаче денег на выкуп тоже решал совет директоров. Думаю, что Дмитрию Мезенцеву моя смерть была не выгодна. На следующих выборах его лишили бы поста председателя, а то и вовсе не включили в совет директоров. Это то, что я думаю об участии Мезенцева в заговоре. Он ему был не выгоден. Моя смерть не принесла бы выгоды никому. В том числе и Эльвире Сутягиной. Если только она не собиралась выйти за него замуж. Теперь такая возможность ей представилась при моей жизни. Она добилась развода, но зачем же меня убивать?

– Она добилась? – переспросил Шкляров.

– Думаю, да. Кому же еще выгодно присылать мне компрометирующие фотографии?

– Мы знаем одного репортера, которого нанял Сутягин проследить за своей женой, пока он будет в командировке. Он ездил в заповедник и сделал фотографии, но Сутягина вернули домой в цинковом гробу. Мы потеряли из виду этого парня, но у него наверняка остались еще снимки. Кстати, он хотел продать их Сутягиной.

– Снимки, которые прислали мне, сделаны позже и не в заповеднике. Я не верю в заговоры. Конечно, Дмитрий, получив развод, может жениться на Эльвире. Похоже, она его любит и брачных контрактов, подобно нашему, сочинять не станет. Я лишь могу пожелать им счастья.

– Хорошо. Оставим эту тему, Мария Аркадьевна. Допустим, что очень умный аферист придумал комбинацию с выкупом, подставил похожую на вас женщину, изуродовал ей лицо, а Дмитрий Антонович признал в трупе вас.

– Вполне возможно.

– Но все дело в том, что эта женщина в течение долгого времени появлялась в свете и все ее принимали за вас. Значит, заговор зрел давно, и кто мог знать о вашем неожиданном отъезде задолго до аферы с выкупом.

– Я уже наслышана о несчастной.