— Судя по метке, это Сакс.

— Но это не авторская модель, да платье и не очень старинное. Выкинь его в мусорное ведро.

— Полагаю, не стоит спрашивать, где ты его взяла.

— Да, пожалуйста, не спрашивай. Помнится, оно было в какой-то коробке вместе с кучей других вещей, все скомкано и перемешано. Так что мы не очень много потеряли — только стоимость чистки. За эти коробки я заплатила гроши. А, черт, вот еще одна потеря. Шелк все-таки порвался.

— Рассыпался, — сказала Черил.

— Да. Мастер предупреждал, что это может случиться, тут сказать нечего, — Карен отбросила платье в сторону. — Вот... Да, шелк рассыпался. Но бархат в хорошем состоянии. Мы сможем его использовать.

Они просмотрели остальные вещи, и Карен отодвинула две большие белые коробки.

— Вот эти платья я продала Мириам. Надо позвонить ей и сказать, что они готовы. Она ведет себя терпеливо, не то что... Наверное, я прямо сейчас и позвоню.

— Вероятно, ее нет в городе. Разве сегодня вечером нет какого-то крупного праздника в Центре имени Кеннеди?

— Не знаю. Боюсь, мое приглашение затерялось на почте.

— И мое тоже. Но праздник все же состоится, и Мириам будет на нем, потому что ее муж сделал взнос в миллион или два в предвыборную кампанию президента. — Черил включила телевизор. — Может быть, это будет в новостях. Так или иначе, я хочу послушать прогноз погоды.

Но в этот вечер новостей было мало. Даже панды, похоже, потеряли интерес друг к другу. Черил все это наскучило, и она спустилась вниз, чтобы приготовить себе бутерброд. Александр пошел с ней. Они пропустили репортаж о празднике, но Карен была награждена тем, что мельком увидела Мириам позади президента, сияющего и машущего рукой.

Карен внутренне собралась, приготовясь услышать подробности убийства Роба. Против обыкновения она перестала читать газеты и смотреть выпуски новостей; услышать обсуждение этого дела бесстрастным и в то же время зловещим тоном, характерным для средств массовой информации, это значило бы оживить пережитый ею ужас. Однако программу заполнили новые преступления. Вчерашние новости — новости протухшие, а, судя по всему, в этом деле не открылось ничего нового.

Вернулась Черил с Александром, следовавшим за ней по пятам.

— Он погулял, — сказала она, — и поел своего сухого корма. Все двери заперты и перезаперты.

— Завтра опять ясно и нежарко, — доложила Карен. — Ты пропустила Мириам.

— О, так ее показали?

— Лишь мельком. Она выглядела так, словно умирала со скуки. Я выключаю?

— Я не против. Черт возьми, Александр, дай и мне поесть. Ты уже ужинал, это мой бутерброд.

Карен опоздала на мгновение — или же успела как раз вовремя — в зависимости от того, как посмотреть. Она уже протянула руку к выключателю, и тут на экране показался зал Национального аэропорта, и корреспондент стал брать интервью у главы группы, вылетающей в Атланту на митинг, посвященный сбору средств. Удивленно вскрикнув, Черил подалась вперед:

— Эй, это же Марк, сразу за говорящим. У него такой вид, словно...

У него был такой вид, словно он хотел провалиться сквозь землю. Ему потребовалось какое-то мгновение на то, чтобы сообразить, что на него направлена камера, и еще одно мгновение на то, чтобы выскочить из ее поля. Это движение было проворным и ловким, но все же недостаточно быстрым. У Шрив хватило ума не льнуть к Марку на людях, но она стояла так близко от него и смотрела так пристально, что не было бы разницы, если бы она откровенно держала его под руку.

— На словах они все великолепны, — поучительным тоном знающего человека говорила она, — но в действительности все оказывается иначе.