Тут в класс неведомо откуда, будто с неба спустившись, пришла Катя. И Кольке стало ясно, что, не в пример Шестакову, он по жизни однолюб. Еще вчера думал иначе, однако теперь… Катя ну совершенно ничем не отличалась от остальных девчонок, и надо было обладать Колькиной прозорливостью, чтоб в ней вообще что-то разглядеть. Колька обладал. И даже ножки кресла из черт и каких спрессованных опилок расцвели в ту зиму аки посох папы, отвергшего кающегося Тангейзера. Отсвет Колькиной влюбленности мерцающими бликами лег на лица его домашних. Мария вернула Шестакову сумасшедшую радость близости – это она умела. Ну и семейка досталась моему герою. Жизнь переплюнет любую фантазию.

Алиса не осталась в стороне от повальной колькомании. Подарила Кольке компьютер-таблетку. Колька разметил для него место в уже двухэтажном ящике и убирал на ночь под стекло. Одновременно Алиса поведала слушателям Шестакова, что Колькин отец осужден по уголовному делу. Подробностей она не знала, а врать не хотела. Алисе были присущи отнюдь не все пороки. И что же Колькины фанаты? они придумали ту еще историйку. Сами в нее поверили и всех убедили. Колькин отец убил оскорбителя Колькиной матери. Убил и на каторгу пошел. Колька даже выиграл от Алисиной вредности. Подарки посыпались как из рога изобилия. Пришлось выделить под них списанный канцелярский шкаф. Ухажерок он более не замечал: носил на своем щите цвета одной лишь дамы. За честь ее готов был идти на галеры. А тут пора ехать в Курск. Знаменитые соловьи еще пели, яблони же отцвели. Но сад ждал, и Полкан скучал у соседей. Вдруг Мария заявляет: «Вы езжайте, а мне дали свидание с мужем. Я к нему». Куда к нему? Не так далеко – в Кемеровскую область. Колька сорвался вместе с матерью, Шестаков же остался в Москве с Алисою. Та вчера вернулась с Мальдивов, такая красивая – с ума рехнуться. Шестаков не спрашивал: с кем ездила, на чьи деньги. Ему уж было по барабану. Главное – допускала до своей священной особы. Чем заслужил? Да что это его всё время из жара в холод и обратно? ТЭЦ и в жару дышала злобой. Шестаков сидел голышом в единственном кресле, тупо глядел на Катину фотку под стеклом Колькиного шкафа сокровищ и ждал Алисина звонка. Долгонько приходилось ждать.

Мария с Колькой приехали из Кемерова прямо в Курск – Шестакова там не было. Мария отперла дверь ключом, запрятанным под крыльцо, привела от соседей пса и стала жить, ничего не ожидая, ни на что не надеясь. Пошла работать в больницу – первое свое курское пристанище. Договорилась с Евгень Василичем, что Колька придет к нему учиться. К тому времени «Женьке» окончательно выдали белый билет по зрению, что не мешало ему сидеть за компьютером по двенадцать часов в сутки. Колька не в первый раз проявил железный характер. Он не заикнулся ни о возлюбленной Катерине, ни о накопленных драгоценностях. Когда Шестаков в конце августа удосужился наведаться в Курск, Мария заявила ему: «Володя приказал жить своими силенками». Шестаков впервые услышал от нее имя мужа. Перетаскивая Кольку как щенка из школы в школу, оформляя на него недвижимость, Шестаков ни разу не вчитался в его отчество. Таков был Шестаков, не удивляйтесь. Николай Владимирович Прогонов сидел пригорюнившись. Лохматый Полкан смотрел на Шестакова холодно. Не укусил – и то спасибо. Потерянным раем предстал сегодня Шестакову дом, купленный в порыве жертвенной щедрости. Ну, хорошо, Мария, ты живешь своим трудом, никто не спорит. Только прошу – не оставляй меня своей любовью. Сама видишь, как я запутался. Не поддавайся, Мария. Мы с тобой заодно, и Колька за нас (не совсем).