– Фёдорыч? Какого беса с нами этот очкарик?

– Пришлось, – Коростин пожал плечами, не отрываясь от управления. – Он по своим делам, съездит и вернётся.

– Давайте определимся, – учёный аккуратно двумя пальцами отвёл от себя нож. – Так уж вышло, что ваша история мне известна в подробностях, кроме того, лично я считаю, что сам в той ситуации поступил бы так же, у вас просто выбора не было. Кроме того, даже если бы я считал вас виновным, то это не моё дело, я не военный прокурор, не судья и не палач, а потому обещаю никому не рассказывать о том, что видел вас. В данный момент вы для меня – ещё один хорошо подготовленный боец, который поможет мне выполнить задание.

Винокур буркнул в ответ что то невразумительное, но нож убрал.

– Задание? – уточнил я. – Я думал, вы туда по своей воле двинули. Вообще, глядя на вашу контору со стороны, местами вижу натуральную анархию.

– Всё так и есть, – согласился Башкин. – По крайней мере, в том, что касается меня. Государственная власть в нынешних условиях не может контролировать всё и везде, часть функций приходится отдавать на откуп таким, как я. Сверху мне спускают задание, более того, часто результат этого задания до конца не ясен. А в том, что касается путей его выполнения, я обладаю большой степенью свободы. Например, могу отправиться в рейд с мутными личностями, чтобы достать недостающие компоненты. Могу также расплачиваться казённым добром, хотя потом придётся писать пространный рапорт. Или не придётся, поскольку я в хороших отношениях с военными, а потому можно надеяться, что они это имущество тихонько спишут.

Слово «рапорт» меня насторожило, учёный то наш в погонах.

Винокур сидел молча, поставив автомат между ногами. Я заметил, что в разгрузке у него сплошь длинные пулемётные магазины, да и сам автомат подозрительно новый, без единой царапины. Тут Коростин, не поворачиваясь, протянул ему карту, открытую на нужной странице.

– Славик, глянь, как нам поступить. С караваном накладка вышла, они только до Раковки доедут, а дальше повернут на север, оттуда придётся самим.

Винокур уставился на карту.

– В Раковке перекрёсток?

– Угу, но там вдоль идёт трасса, а вправо и влево – козьи тропы.

– Тогда поворачиваем направо, по козьей тропе выезжаем на параллельную, оттуда уже следуем дальше. Вот этот участок должен быть безопасен, – он обвёл пальцем большой овал. – Да и дальше места относительно знакомые. Люди там бывают, и мне доводилось. Единственное – вот этот мост.

– А что там?

– Чёрный мох, весь зарос им, проезжать с закрытыми окнами и желательно в противогазах.

– Ну, противогазов нет, а вот респираторы найдутся.

– А что такое чёрный мох? – спросил я.

– Не эндемичное растение, – витиевато объяснил Башкин. – Сам я его не видел ни разу, но представление имею. Очень ядовито.

– Оно дважды ядовито, – сообщил Винокур. – Над зарослями постоянно летают его споры, которые, попадая в лёгкие, вызывают кровавый кашель. А ещё он выделяет ядовитые испарения, которые действует, как нервнопаралитический яд. Концентрация отравы небольшая, ветром его сдувает, да и вещество нестабильно, быстро распадается на воздухе. Но сами заросли при этом очень опасны. Думаю, если проскочить на скорости, а потом, километра через три четыре остановиться и помыть машину, опасности нет.

– Ещё момент: есть вторичная опасность, – добавил Башкин. – Иногда у зарослей чёрного мха селится колючий прыгун. Существо мерзкое, падальщик, но не брезгует живой добычей, даже если она крупнее его. Сам он размером с большую собаку, покрыт колючками и, как следует из названия, способен высоко и далеко прыгать. А ещё он совершенно невосприимчив к яду.