— Лечь! — услышал он над собой, получил удар по затылку, но продолжал стоять на коленях, с усилием соображая, что делать дальше, и как он оказался в таком беспомощном положении. Его ударили еще раз, и Сухов — долго потом вспоминалось это со стыдом и горечью — вскрикнул от боли и поспешно лег лицом вниз, хотя в момент удара — это он тоже осознал и запомнил — мог перехватить руку бандита и вырвать пистолет.

Грабители умчались через несколько минут, выстрелив ддя острастки пару раз в потолок. А еще через минуту вместе с блюстителями порядка в помещение Сбербанка ворвался Такэда. Помог Никите подняться, повел на улицу. Их остановили, потребовали описания событии и преступников, но Сухов соображал плохо, а помнил все и того хуже. Презирал он себя в данный момент люто.

— Ты появляешься, как чертик из коробки, — сказал он инженеру, когда тот привез его домой и стал лечить ссадину на скуле и шишки на темени. — Как тебе это удается?

Такэда молча продолжал свое дело.

Никита подождал ответа, заговорил снова:

— Ладно, я еще с тобой разберусь… охранник. Что или кто меня прищучил на этот раз? Психоразведка? Молодчики СС?

Как ты там говорил: «свита Сатаны»?

— Если появятся функционеры «свиты», тебе несдобровать.

Я уже говорил: не ввязывайся в конфликты, поменьше бывай вне дома или займись боевой подготовкой. Хотя бы для выживания.

Сейчас тебя можно ликвидировать шутя, хотя ты и здоров на вид.

Никита обиделся.

— Между прочим, я делаю стойку на двух пальцах! Отжимаюсь на одной руке… да и сальто кручу тройное… Попробуй, и посмотрим, что получится.

— Этого мало. Кит. — Инженер сел напротив, сгорбился. — Ты абсолютно не готов морально и не подготовлен технически к схватке, не ждешь опасности и не умеешь реагировать на нее вовремя. Тебе нужен не просто тренер айкидо, дзюдо или тхэквондо, но инструктор по выживанию.

— Зачем?

— Да, — тихо сказал Толя. — Я тоже часто задаю себе этот вопрос: зачем тебе лишние хлопоты? И не нахожу ответа.

Никита поискал обидный смысл в словах друга, не нашел и, решительно оттолкнув подушку, сел на кровати в тренировочном костюме.

— Рассказывай все.

Такэда покачал головой.

— Все еще рано. Пока есть шанс тихо просидеть в кустах и не поднимать шума. Может быть, Они снимут заклятье и уйдут… тогда и начинать ничего не надо. Хотя вряд ли, ничего Они не делают наполовину. Странно все‑таки, что Они тебя отпустили.

Никита покраснел. Он еще помнил слова «десантника» в парке: «Слабый. Не для Пути…» Чтобы скрыть замешательство, буркнул:

— Ну хорошо, допустим, я согласен… — Сухов заторопился, увидев, что на губах Толи появилась усмешка. — Что ты дыбишься, метис несчастный?

— «Допустим» здесь не проходит, Кит. Я понимаю, очень трудно, почти невозможно поменять образ жизни, но делать это придется. Хотя ты еще не решил. Это в тебе говорит «эго», самолюбие, а не разум и сила.

— Где же их взять? — проворчал примирительно Никита. — Тупо сковано — не наточишь, глупо рожено — не научишь.

Такэда поморщил лоб, раздвинул губы, беззвучно рассмеялся.

— Браво, гимнаст, ты самокритичен.

Засмеялся и Сухов, но тут же осекся.