Третья ступень: хозяева — законы энергоинформационного обмена, это уже подходы к магическому воздействию. Четвертая: властвуют законы изменения структуры волевым усилием. И наконец пятая: абсолютная власть над материей, формой и сущностью, над жизнью и смертью — у сил, названий которых мы не знаем. И вряд ли узнаем. С этими силами могут соперничать только Владыки, да и то не всегда индивидуально, а лишь соединяясь в нечто вроде коллективного разума типа Соборной Души нашего Веера. Известно только одно: существуют ступени развития материи более высокие, чем разум в человеческом понятии, и принципы, более совершенные, чем добро, и более желаемые, чем блаженство. А также системы знаний, не основанные на познании и науке. Но это уже тема для отдельного разговора. Денница, кстати, родился в одном из таких миров.

Такэда задумчиво пососал палец, — хотя и не реализовал все эти перечисленные мной постулаты. Правда, я сам не все здесь понимаю… — Он осекся.

Сухов спал. Лицо у него было бледное, осунувшееся, измученное. И Такэда впервые остро пожалел, что случай вовлек парня в эту дикую, непонятную, непредсказуемую, невероятную авантюру.

Но дороги назад действительно не было.

Иван Григорьевич Красильников, инструктор россдао, о котором говорил Роман, бывший его ученик, оказался почти таким же молодым, как и сам Роман: шел ему тридцать первый год. На вид нескладный, долговязый, слегка сутулый, не имеющий особо развитой мускулатуры, он не оставлял впечатления сильного человека и опытного бойца, но глаза — серые, цепкие, умные — выдавали его сразу. В них за блеском иронического внимания таилась скрытая сила и предупреждение, вызывающие невольное уважение у любого, кто встречался с Красильниковым.

Никита помнил слова Такэды, что мастера шестой категории россдао «достать» невозможно, однако убедился в справедливости сказанного только в ЦРБИ, в котором Красильников работал инструктором‑наставником. На первой же‑тренировке наставник провел учебный бой сразу с шестнадцатью учениками, нападавшими со всех сторон, и, не получив ни одного прямого удара, уложил их всех в течение трех минут. И это несмотря на то, что многие из ребят занимались россдао по пять‑шесть лет и сами были инструкторами в других школах!

Никите Иван Григорьевич — все звали его только по имени и отчеству — понравился. Он не любил много говорить, зато много показывал, и жесты его были красноречивее слов. Сухову он после показательного боя задал только один вопрос:

— Как, по‑вашему, можно сформулировать цель мастера россдао в схватке с многочисленным противником?

Никита, застигнутый вопросом врасплох, промямлил:

— Ну… наверное, использовать неизбежную сумятицу… вести бой в манере защита‑контратака…

— Основная цель — вывести из строя противника наиболее эффективным методом и с наименьшей затратой сил. — Красильников внимательно оглядел Никиту снизу вверх. — Хотя и вы, конечно, в чем‑то правы. — Повернулся к молчавшему Такэде. — Рекомендации Романа мне вполне достаточно, да и материал неплохой, будем работать. Но и вам придется позаниматься с ним, если хотите достичь максимального результата.

На этом и закончился «цикл вводных лекций» Красильникова, отбирающего учеников только по ему одному известным качествам.

Занятия отвлекали от горестных дум и тягостных ожиданий, и Никита, сменивший имя и фамилию на Владимира Петрова, с головой ушел в борьбу, занимаясь по двенадцать часов в сутки.

Они сняли квартиру на северной окраине Хабаровска, разбросанной по сопкам, у пожилой четы Ивяевых, пенсионеров, подрабатывающих в летнее время сбором облепихи, грибов и ягод. Хозяев звали Федором Полуяновичем и Марией Кирилловной, и были они тихими, неразговорчивыми, стесняющимися и добрыми людьми, прожившими в тайге полжизни и лишь к старости получившими квартиру в городе, да и то по настоянию детей.