— Ха-ха, — вежливо отвечал я. — Доброй ночи, э-э, мадам.

— Доброй ночи… о, секундочку — ловите! — И с тем она швырнула в меня пресс-папье. Что ж, родился я отнюдь не вчера, как неоднократно и добровольно признавал. Я позволил ему упасть к моим ногам, даже не стараясь поймать, а сам выхватил свой облегченный и направил его приблизительно ей в экватор, не успела она выволочь свой старый «уэбли».

— Оч-чень хорошо, Маккабрей, — возликовала она. — Отличный показатель!

— Старье, — ответил я, закрывая за собой дверь.

Единственная приятность, случившаяся со мной в тот день, случилась ночью, две минуты спустя. В спальне моей никого не оказалось — ни жертвенных баранов, ни бестолковых амазонок, надеющихся сублимировать свой комплекс кастрации, треская меня по башке и другим мягким и уязвимым органам. Нет, там, конечно, кто-то побывал, поскольку чемодан мой стоял отпертым — я этого ожидал, ибо любой школяр, да вообще-то и любой аэропортовский носильщик багажа способен вскрыть обычный чемодан, как два пальца об асфальт, применив лишь толщиномер, который можно приобрести в любом гараже. Меня это мало озаботило, впрочем, поскольку второй чемодан, поменьше, был сделан из вещества попрочнее; кроме того, у него имелся кодовый замок с тремя цилиндрами, на каждом — по десять цифр. Не могу сразу точно сказать, сколько здесь потребуется комбинаций, но предположил бы, что у средней горничной на подбор нужной ушел бы миллион лет. Но даже у средней горничной нет столько свободного времени, если только она не исключительно уродлива, а в отеле нет усталых бизнесменов.

— ПЛОХО, Маккабрей, — крякнул динамик, когда я извлекал пижамную пару из чемодана побольше. — Плохо. Урок Четыре.

— Три, — рявкнул я в ответ.

— Нет, четыре. Никогда не оставляйте компрометирующих улик в легкооткрываемом багаже.

Я позволил себе самодовольную ухмылку.

— Что-либо компром… то есть, личное — в другом чемодане, поменьше.

— Я и имела в виду другой чемодан, поменьше, — ответил динамик.

Я потянулся к маленькому неоткрывабельному чемодану. Он тоже был взломан. Пока я пялился на него, ненавистный динамик заквакал опять:

— Наши исследования показали, что люди среднего возраста сталкиваются с трудностями при запоминании случайных чисел. Они обнаруживают склонность утилизовать для этих целей те цифры, которые вряд ли забудут. Если вам обязательно нужно настраивать кодовый замок на дату своего рождения — 30-е 9-го месяца, правильно? — никогда не следует сообщать ее таким людям, как Китти. Вот это и был Урок Три.

Я пробормотал что-то смутное.

— То, что вы предлагаете, Маккабрей, я уже пробовала раз или два. Удовольствия — от крайне малого до никакого.

— Я уезжаю, — ровно произнес я. — Сейчас же.

— Ах, ну да — что ж, вообще-то сделать это не очень просто. Двери комнат всех студентов автоматически запираются часовым механизмом, их невозможно открыть до самого подъема. Нет, прошу вас, в окно смотреть тоже не стоит, не надо — по территории бегают доберман-пинчеры Фионы, и у всех жажда крови. Их вам придется перестрелять очень много, пока вы хоть на сколько-нибудь подберетесь к электрифицированной ограде. А Фиона рассердится, если вы покалечите хотя бы одну собачку. Она ради них живет. Славное дитя, только норов у нее совершенно неуправляемый, и отговорить ее от ношения этого глупого обреза никак не удается.

Я начал понимать, что динамик пытается мне что-то сообщить. Я присел на краешек кровати, ибо кипеть от злости мне всегда лучше удается сидя.