— Вполне, вполне, — отвечал добрый наемник правосудия. Просияв улыбкой, он впаял мне сто фунтов за испорченный шнобель своего коллеги — что ж, это минимум того, что он мог сделать, я это оценил, — добавил еще несколько лошадок за неуважение к суду, связал меня обязательством самостоятельно блюсти порядок и умолил — как на его месте сделал бы любой папаша — слушаться своего лечащего врача и близких, которые лучше знают, что для меня лучше. Бросить курить не посоветовал.

Уже на лестнице, свободный, как сокол в полете, и перепуганный, как подсадная утка, я накинулся на Джаггарда:

— Предъявите мне кражу Руо, — скулил я, — я признáю свою вину, меня замели честно.

Он тускло посмотрел на меня, как умеют лишь детектив-инспекторы.

— К сожалению, сэр, — ответил он (это «сэр» несколько застряло у него в глотке), — судя по всему, непосредственно перед похищением ваша супруга согласилась купить для вас этого Руо у мисс Гертруды Вельтшмерцер. Как свадебный подарок. Я побеседовал с мисс Вельтшмерцер по международному телефону. Она это подтверждает.

Говорил он огорченным тоном полисмена, которому приходится жить и работать в мире, где «закон и порядок» оказалось непристойным выражением. Мне стало искренне его жаль.

— Что ж, что ж, — заболботал я, — это было очень мило с ее стороны, не так ли. Вообще-то я и сам подумывал приобрести ей антикварную подвеску.

— Вы имеете в виду — запасную? — уточнил он.

Я сразу перестал его жалеть.

Внизу я забрал вещи, отдал целлофановый пакет с виски доброму снегирю — равно как и оставшиеся беспошлинные сигареты: кто знает, когда могут понадобиться друзья в силах полиции? — и сел к Иоанне в ее милый маленький «дженсен-перехватчик». Ни выстрела не раздалось в нас, пока мы ехали к Аппер-Брук-стрит. За рулем Иоанна выглядела ослепительно — как ослепительно выглядят все красивые женщины за рулями спортивных автомобилей. Говорила она лишь:

— О Чарли, Чарли, Чарли.

Я же отвечал ей лишь:

— Да.

Джок был дома и выглядел полезным. Я забыл привезти ему американских комиксов, но он решил на меня не дуться. Я отвел его в сторонку и пробормотал инструкцию-другую насчет ужина. Моя беседа с Иоанной прошла бессвязно:

— Чарли-дорогуша, не утомляй себя рассказами о своих приключениях. Большую часть я все равно знаю, а об остальном могу догадаться.

— Дорогуша Чарли, почему ты держишься подальше от окон таким уклончивым манером?

— Чарли, что это, во имя всего святого, за странные бурые штуки ты ешь?

— Рыбные котлеты, — пробурчал я с полным ртом и переполненным сердцем. — Приготовленные полицейскими вдовами.

— Понимаю…

— Чарли, я полагаю, ты очень устал?

— Очень.

— Слишком устал?

— Я же этого не говорил, правда?

21 Маккабрей совершает познавательную экскурсию по пищевому комбинату и развивает интеллект дальше некуда

Учитель-опыт, грязный по природе,

Естественно испачкал и меня.

«Последний турнир»

Следующим утром я проснулся ранее привычного часа.

— Иоанна, — сказал я, — не могла бы ты на минуточку это прекратить?

— Мауоуеуавно, — ответила она — не очень разборчиво.

— Сколько тебе стоил этот задрота-мозгоправ с Вигмор-стрит?

— Тысячу, — сказала она, прочистив горло.

— А Руо?

— Ничего.