На лице сэра Эндрю изобразились ошарашенность и восхищение.

Холмс поставил стакан на стол с видом сожаления, что ему приходится быть столь проницательным:

— А теперь вот что, сэр Эндрю: скажите нам, почему вы прибегаете к таким мерам предосторожности? Кого и чего вы боитесь?

Мистер Блэкклинер, словно вспомнив об ужасе своего положения, опасливо оглянулся:

— Поверьте, я человек не робкой дюжины. Неплохо стреляю. Я ушел из полка не по своей воле. Карточная история. Вина моя не была доказана, но… В общем, я не тот, кто трепещет при первой опасности, но опасности, так сказать, понятной, привычной. — он понизил голос. — В этой истории, джентльмены, мы имеем дело с опасностью особенной. Когда вы узнаете, как именно погиб мой отец, вы поймете меня лучше. Инспектор Лестрейд…

— Он уже побывал там?

— Да, мистер Холмс. Я человек законопослушный, я сразу же обратился к властям. Ни местный констебль, ни полицейские из Винчестера, ни инспектора из Скотленд-Ярда ничего не смогли прояснить в этом деле. Лестрейд просто-таки бежал из Веберли-Хауса, он признал свое поражение, посоветовал мне уехать в Лондон и сменить облик. А также он рекомендовал мне обратиться к вам — мол, такие загадки по зубам только одному человеку. И вот я перед вами в измененном облике. Сам не знаю, чего я боюсь, но боюсь очень сильно.

Медленно вытащив салфетку из жилетного выреза, Холмс сказал:

— Лестрейд болван, но не трус.

Сэр Эндрю почему-то обиделся.

— Ну, знаете, он мне даже болваном не показался. Такой дотошный, въедливый. Во все вник, ничего не упустил. Громадный опыт. У него возникло не менее шести версий. Только отказавшись от последней, он признал, что ему страшно.

— Расскажите, как был убит ваш отец.

— Инспектор посоветовал мне не делать этого, так как рассказ не даст всей картины, или, что хуже, исказит ее. Вам лучше поскорее выехать на место преступления.

Ватсон посмотрел на друга. Холмс думал. Тогда доктор обратился к сэру Эндрю:

— Скажите, а вас ни на какие мысли не наводит название компании «Кимберли и Китченер»?

Мистер Блэкклинер равнодушно пожал плечами. Значительно интереснее было в этот момент смотреть на великого сыщика, по лицу которого пробежали две-три весьма выразительные гримасы. Произнес же он всего лишь следующее:

— Мы выезжаем завтра, первым поездом. Встречаемся у меня дома, где-нибудь в половине восьмого.

Сэр Эндрю смущенно улыбнулся:

— Мне не хотелось бы показаться странным, но я предпочел бы провести эту ночь не в одиночестве.

— Чего проще, — усмехнулся сыщик, — в Лондоне три сотни публичных домов.

— Вы меня неправильно поняли. Я хотел бы провести ее поблизости от кого-нибудь из вас, джентльмены. Этот Лестрейд нагнал на меня такого страху.

Холмс посмотрел на Ватсона. Тот отрицательно дернул усиками:

— Сегодня мы с миссис Ватсон идем в театр. Как всегда по пятницам.

— Нет-нет, театр это не то место, где я мог бы чувствовать себя спокойно!

— Ладно, диван в моем кабинете вас устроит?

— О да.

Доктор Ватсон явился в дом своего друга на два часа раньше условленного времени.

— Что с вами?

Холмс сидел в гостиной, курил и, видимо, думал. Рядом с его креслом на полу, на коленях и на столе лежали газеты. «Опять!» — машинально отметил доктор, но ему сейчас было не до газет.

— Я был вчера в театре, Холмс, — зловещим тоном произнес Ватсон.

— Что же давали?

— Это не важно, тем более что мы с миссис Ватсон не добрались до зала.