— Почему?

— Нам пришлось задержаться в буфете.

— Иногда это случается, — усмехнулся Холмс, — хотя странно. В вас я раньше не замечал буфетных наклонностей. К тому же вы были в обществе супруги.

Ватсон обошел стол, держа котелок по-офицерски, на сгибе руки.

— Вы тотчас перестанете иронизировать, когда я вам сообщу, что я в этом буфете увидел.

— Уже перестал, рассказывайте.

— Я заказал миссис Ватсон стакан лимонада. — Доктор выразительно посмотрел на своего друга. — В ожидании заказа я невольно начал рассматривать посетителей. И за одним из столиков, в компании шумно веселящихся джентльменов… — последовала выразительная пауза.

Холмс выпустил вопросительный клуб дыма.

— Я увидел Ройлата.

— То есть?

— Разумеется, вы не хуже меня помните то дело о девушках-близнецах, отчиме чудовище и ядовитой змее.

— Еще лучше я помню ваш замечательный рассказ «Пестрая лента», мой друг.

— Сейчас речь не о рассказе, а о его герое. Я глазам своим не поверил. Это был он! Я великолепно его запомнил. Его бешеный нрав, его отвратительную физиономию, сиплый голос. Это был он!

Лицо Холмса застыло. Веки опустились. Задумчивость поглотила великого сыщика.

— Вы же видели его мертвым. Он умер от ядовитого укуса. В театре вы встретили человека, который сильно похож на того Ройлата. Такое случается. Не исключено, что у каждого из нас где-нибудь на планете имеется двойник.

Ватсон убежденно покачал головой:

— Это был он, погибший Ройлат!

— На чем строится ваше убеждение? Вы заговорили с ним? Спросили, как его здоровье после пребывания на том свете?

— Я не решился. На меня напало непонятное, а впрочем, вполне понятное оцепенение. Я только смотрел на него и старался, чтобы миссис Ватсон не заметила моего состояния. Но, уверяю вас, мои чувства не могли меня обмануть.

— Смею заметить, они нас обманывают чаще, чем что-либо другое. Методы холодного рассудка надежнее.

— Вы говорили мне об этом много раз и много раз доказывали мне справедливость ваших слов. Но сейчас я дальше, чем когда-либо, от того, чтобы верить в эту теорию! — Лицо доктора сделалось растерянно-задумчивым.

Холмс выдохнул еще одно витиеватое облако.

— Оставим на время теорию. Какие практические шаги вы предприняли в этой ситуации?

— Какие там шаги! Я был не в состоянии подняться с места. Компания, в которой пьянствовал Ройлат, встала из-за стола и, вульгарно балагуря, удалилась. Мне пришлось отвернуться, чтобы он случайно меня не узнал.

Сыщик усмехнулся одними глазами:

— И это все?

— Конечно, нет. Я поинтересовался у официанта, наконец принесшего лимонад, кто этот человек, известный мне по имени Ройлат.

— Он вам ответил, что это никакой не Ройлат, — убежденно заявил Холмс.

— Да, — вздохнул доктор. — Он сказал, что это провинциальный актер. Кажется, из Бристоля недавно прибыл. Добряк и выпивоха. Имени он не запомнил.

Холмс лениво переменил позу.

— Вам показалось этого недостаточно?

— Ни в малой степени. Скажу больше, эти слова ничуть не поколебали меня в уверенности, что я видел именно Ройлата.

— Вы становитесь на опасную дорожку, Ватсон, и как врач должны понимать, насколько это тревожно, когда ваши ощущения начинают столь упорно сопротивляться очевидным и безусловным фактам. Вам говорят, что перед вами живой актер, а ваши чувства уверяют вас, что это мертвый сквайр. Очень странно.

Доктор яростно потер глаза, словно стараясь удалить туман, застилающий их.