— Не сомневайся! — сразу поддержал ее Хлебников. — Ведь надо бороться за каждого оступившегося человека, а Митя — еще и друг твоего детства.

Петру этого было достаточно, чтобы окончательно утвердиться в верности своего решения относительно Дмитрия.

— Ну и хватит об этом! Расскажи нам лучше, дядя Олег, чем будешь заниматься в Париже. Ты ведь город хорошо знаешь, и будешь чувствовать себя там как рыба в воде. Но сначала мы пожелаем тебе счастливого пути! — тепло улыбнулся он Хлебникову и наполнил рюмки ароматным выдержанным коньяком.

* * *

На следующее утро по пути на работу Петр специально сел спереди, чтобы поговорить с Дмитрием о матери. Они медленно двигались по Садовому кольцу в сплошном потоке машин, и обстановка этому благоприятствовала.

— А как там поживает твоя матушка? Чем занимается? — поинтересовался он, как бы только для разговора. — Она ведь еще не стара. Ей… лет сорок пять?

— Мама еще хоть куда! На нее еще заглядываются — так здорово выглядит, — в голосе Дмитрия смешались любовь к ней и гордость.

— Почему же тогда судьбу свою не устроит? Она, вроде, не замужем?

— Не везет маме на мужиков! — с искренней горечью бросил Дмитрий. — Ей всю дорогу попадается одна сволота.

— Ты и о дяде Олеге такого же мнения? Он-то уж хороший человек, — возразил ему Петр. — И тебя очень любит.

Дмитрий презрительно усмехнулся:

— Был бы хороший, ма от него бы не сбежала! Не мужик он, а размазня.

— Ты к нему несправедлив, — упрекнул его Петр. — Он о тебе очень заботится.

— Лучше б о маме так заботился — тогда б не променяла его на такого… такого… — Дмитрий аж задохнулся от ненависти, подбирая цензурное слово, — гада. Она у меня роскошная баба, а живет со старым уродом, которого вся Одесса боится.

— А что, этот ее… — Петр также запнулся, — друг, и правда, как говорят — какой-то крупный уголовник?

— Кто говорит? Казаков? — насторожился было Голенко, но махнул рукой. — А впрочем, какая разница! Что правда — то правда, даже я его боюсь, И почему маме только такие бандюги нравятся?

«Значит, дядя Олег верно сказал, — что Митьку тамошняя криминальная обстановка испортила», — с огорчением заключил про себя Петр, а вслух сказал:

— Ты был отличным пацаном, Митька, когда вы жили здесь, в Москве, вместе с Хлебниковыми. А потом окружение матери тебя испортило. Оттуда все твои беды. Честно признай это!

И, не заметив злобного взгляда, который искоса метнул на него Голенко, потребовал:

— Ты должен порвать с ними все связи!

— Это как же понимать? — не глядя на него, глухо отозвался Дмитрий. — По-твоему, я не должен видеться с мамой?

— Да встречайся с ней где угодно, только не с ее… — Петр снова запнулся, подбирая слово, — друзьями-уголовниками. Неужели не понимаешь — это под их влиянием ты стал таким, что едва не угодил за решетку?!

Голенко ему не ответил, лишь угрюмо засопел, низко опустив голову: чтобы шеф не заметил злобного блеска его глаз. «Конечно, это мой несостоявшийся отчим напел ему, будто ма на меня плохо влияет, — с ненавистью подумал он об Олеге. — И чего прилип — ведь на хрен нам не нужен!» В этот момент Голенко почему-то забыл, что и сам, и Оксана постоянно обращались к Хлебникову с разными просьбами, и он никогда им не отказывал.