– Тогда не все ли равно, как отреагирует твой жестокий и злой напарник, если ты переспишь с четырьмя красавицами стюардессами?

– Ты в курсе, что все мы по очереди завоевали титул Мисс Гана? – подхватила подружка.

– Я занимаюсь любовью только с Мисс Вселенная, а следовательно, всего раз в году.

Четыре экс Мисс Гана явно растерялись и, стайкой сбившись в проходе, горячо о чем то зашептались. Потом с самыми свирепыми выражениями на славных мордашках снова приблизились к Римо.

– Мы все обсудили, – строго заявила одна, – и пришли к выводу, что ты просто расист.

– Я не расист, – устало отмахнулся Римо.

– Расист, да еще какой! Ты отказываешься сидеть рядом с желтым компаньоном и заниматься любовью с потрясающими, страстными и сгорающими от желания черными девушками!

Римо поднялся.

– Ну, ладно, ладно!

Стюардессы так и просияли.

– Согласен наконец?

– Полная и окончательная капитуляция.

Четыре Мисс Ганы торопливо принялись расстегивать свои блузки, юбки и стаскивать трусики.

– Нет, нет, вы меня неправильно поняли! – замахал руками Римо. – Я решил сесть рядом со своим компаньоном.

– Гомик! – заверещали ему вслед стюардессы. – Голубой!

Римо уселся в кресло рядом с мастером Синанджу, выдержал подобающую случаю паузу и сказал:

– А я видел мастера Лу.

– Поздравляю.

– Он намекал на то, что я кореец.

– Ты недостаточно добр, храбр и умен, чтобы быть корейцем, – фыркнул Чиун.

– Да ведь это мне приснилось! Всего лишь сон.

Учитель снова презрительно фыркнул.

– Человек не способен встретиться сам с собой. Это невозможно, – отозвался Римо.

– Ты невыносим.

– То есть?

Чиун промолчал. И между ними снова повисло холодное молчание.

– А знаешь, лицо этого Лу показалось мне знакомым. Особенно глаза.

– А ты видел прежде глаза Лу? – спросил Чиун.

– Да, – кивнул Римо. – Где то видел. Но вот где именно... никак не могу вспомнить.

– Погляди в зеркало.

– Но я же не кореец!

– Что ж, правда глаза колет. Не смотри, если боишься.

– Не беспокойся, не буду.

– Трус! – прошипел учитель.

– Мою решимость никогда не смотреть в зеркало не уничтожат никакие палки и камни, – твердо сказал Римо.

Спустя какое то время он поднялся, сделав вид, что ему надо в туалет.

Когда он вернулся на место, Чиун спросил:

– Ну?

– Что ну?

– За дурака меня принимаешь? Думаешь, я не понял, зачем ты туда ходил? Заглянул в зеркало, верно? И что же ты там увидел?

– Случайное стечение обстоятельств.

– Ты никогда не повзрослеешь, – вздохнул учитель.

– О чем ты?

– Ты никогда не достигнешь ступени Верхового мастера. Мне следовало бы догадаться об этом раньше, еще до того, как я начал тренировать белого. На твое обучение я потратил времени больше, чем на любого другого. Юнг не в счет. И очень устал. Мне хочется мира и спокойствия.

– С каких это пор ты устал?

– С тех самых, когда отяготил свое существование твоей невыносимой непристойной белизной, – ответил Чиун и отвернулся к иллюминатору, за стеклами которого клубились облака.

– Ты так же страстно желаешь удалиться на покой, как я сейчас мечтаю о жареной утке. Разницы никакой. Одни выдумки.

– Я воспитал ученика, который с презрением отвергает жареную утку – самое изумительное блюдо из дичи! – укоризненно воскликнул мастер Синанджу, покачав седой головой.